Русский нефтяник в Ираке: о подпольном бизнесе, вендетте и ИГИЛ

Русский нефтяник в Ираке: о подпольном бизнесе, вендетте и ИГИЛ

Ирак, более тридцати лет не выходящий из череды непрерывных войн, всегда занимал заметное место в российской внешней политике,сообщает РИА ФАН.

После того как в 2015 году это государство вступило в антиигиловскую коалицию вместе с Россией и Ираном, внимание наших граждан к происходящему на берегах Тигра и Евфрата резко возросло.

Туда зачастили наши дипломаты, военные, представители ВПК и даже члены правительства. Например, не так давно с двухдневным визитом в Багдаде побывал вице-премьер Дмитрий Рогозин. Обстоятельства этого визита должным образом осветили наши СМИ. Увы, при этом многое из жизни современного Ирака осталось за кадром.

Как выглядят иракские будни при взгляде не «сверху» — из окна правительственного здания, — а «снизу», из окна, допустим, барака нефтяников? Об этом корреспонденту Федерального агентства новостей рассказал наш соотечественник, работающий в Ираке.

Как в пионерском лагере

— Как вас можно называть, сколько вам лет и как вы оказались в Ираке?

— Называйте меня Александром. Мне 32 года, я инженер. По контракту поехал в Ирак для настройки оборудования на объектах нефтяной компании. Предложили, подумал, посоветовался с семьей и поехал.

— Где вы находитесь в Ираке?

— Недалеко от Басры, что-то около 20–30 километров.

— В каких бытовых условиях проживаете?

— Здесь все сотрудники нефтяных компаний, многие сотрудники ЧВК (частных военных компаний — прим. ФАН), в основном иностранцы, и прочий персонал живут в огороженных лагерях. Фактически, каждая нефтяная компания, которая работает на каком-то месторождении, «арендует» себе часть территории страны, на которой отстраивает всю необходимую инфраструктуру: вышки по добыче, заводы и т. п.

Персонал работает вахтовым методом — соответственно, необходимо его где-то размещать. На той же самой территории строится лагерь для проживания, который представляет собой несколько бараков с отдельными комнатами. Есть душ, туалет, кондиционер и полноценный Интернет. На территории обычно имеется магазин с расходными вещами (сигареты, мыло и т. д.), столовая, кафе, тренажерный зал, медицинский пост. В целом, больше похоже на трудовой или даже пионерский лагерь. С утра люди разъезжаются на работы, вечером возвращаются со смен. Ужин, общение с родными, сон, а утром — снова на объекты…

— Поделитесь своими впечатлениями о современном Ираке.

— Современный Ирак… Очень сложно суммировать впечатления, но попробую. Естественно, читая книги и смотря фильмы о войне в этой стране, получаешь какое-то представление об Ираке как о месте, где все время воюют, все находится в руинах, вдали горят нефтяные скважины, а по пустынным дорогам носятся конвои ЧВК на бешеной скорости.

Первые впечатления… Ну, как будто попал в последние кадры сериала Generation Kill или фильма Hurt Locker. Сделаю ремарку: путешествовать на автомобиле тут лучше всего под музыку времен Вьетнама. Идеально ложится, например, Fortunate Son (Creedence Clearwater Revival) или The Man Comes Around (Johnny Cash). Надо сказать, что нам перемещения по стране разрешены только на автомобилях ЧВК. То есть просто так «выйти погулять» по городу нам никто не даст, ни при каких обстоятельствах. Так что у меня впечатления о стране, считайте, — «из окна автомобиля».

В Басре больших зданий нет. В целом — стандартный арабский город. Дома из глины и кирпича. Видно, что большинство из них отстроено совсем недавно или строится. Дороги асфальтированы, но по обочинам лежит много мусора, нередки останки машин и сгоревших БМП.

В нас пока что не стреляют

— Свежие потери?

— Нет, это «память» о 2003-м, если не вообще о первой Gulf War (Война в Персидском заливе 1991 года — прим. ФАН). В одном месте стоит поезд — 24 вагона, я считал. На путях. Рядом под откосом лежат еще три вагона. А ж/д пути взорваны. И стоять этому составу там еще долгое время. Не чинят. Не нужно, видимо. По обочинам — мелкие лавки со стандартным набором: соки-воды, шоколадки-чипсы. В самой Басре продаются прямо на улицах бараны, там же свежуются и разделываются. В большом количестве — овощи, местные фрукты, рис, крупы в мешках.

Подпольный нефтебизнес тоже имеется — по обочинам (особенно по вечерам) торгуют канистрами с бензином, маслами и прочими продуктами нефтедобычи сомнительного содержания и происхождения. Везде висят флаги имама Хусейна — внука Пророка, практически на каждом уважающем себя доме. Чтят.

Поначалу посреди всего этого очень страшно. Кажется, что вот-вот из-за угла выскочит человек с автоматом и начнет по тебе стрелять. Но потом видишь, что да, тебя не очень тут любят. Да, ты для них — чужой (хотя к русским отношение все же лучше, чем к англичанам и американцам), но стрелять в тебя не станут. По крайней мере, днем и сразу.

Отчасти это обеспечивается тем, что «арендованная» территория страны охраняется блокпостами «нефтяной полиции» (Oil Police). На таких блокпостах, помимо нее, стоят еще обычные полицейские и армейцы (в том числе, десантники). На территорию нефтяной компании можно въехать, имея только пропуск и разрешение конкретно той компании, которая ведет здесь добычу. Если такого пропуска нет — увы, ты «свободен». Не пустят, даже если это кратчайший путь к твоему дому. На дорогах стоят стационарные блокпосты. Но там уже сидят только местные полицейские.

Вообще, кстати, непонятно, как они там выживают. Поставили тебя на пост, и стой там. Воды мало, еды тоже, строения — одно название. Так что остается только одно — трясти машины на предмет «поделиться». Помню, был какой-то итальянский фильм о карабинерах в Ираке. Там было два блокпоста — иракский и итальянский. Так вот, иракский там показан почти со 100-процентной достоверностью.

Соответственно, удивляться тому, что оружия на руках много, а где-то до сих пор гремят взрывы, не приходится. Собственно, перестреливаются иракцы в основном между собой. Потому что инциденты с представителями нефтяных компаний обычно заканчиваются приездом армии и раздачей «подарков» всем причастным.

«Монтекки» против «Капулетти»

— Из-за чего иракцы стреляют друг в друга?

— Чаще всего — землю делят. Происходит такое по вечерам и ночью. Причем в такие моменты им наплевать, есть рядом полиция или нет. Оружие имеется повсеместно. Самые ходовые калибры — 12,7 мм и 7,62 мм. О чем-то не договорились — и понеслось… Полиция ждет, когда бабахать перестанет, и уже в светлое время суток осторожно едет разбираться, что произошло. Нефтяники, конечно, сидят по лагерям в такие моменты, когда снаружи у иракцев бушуют шекспировские страсти.

— Шекспировские страсти?..

— Тут смех и слезы: есть две семьи (как Монтекки и Капулетти), например. Давно кто-то у кого-то что-то украл или убил — не суть важно. Важно, что этого не забыли и не простили спустя поколения и поколения. Раньше друг друга ножами резали, потом саблями рубили, а теперь — новый виток местной эволюции: «шмаляют» друг по другу ночью из «Калашниковых». Проблема в том, что находятся обе семьи по двум сторонам от федеральной трассы, которая идет через пригород Басры. То есть, воюют они через государственную дорогу, по которой идет очень оживленное движение. В основном, по ночам. Но нашим «монтеккам» с «капулеттями» плевать. Даже гранатометы применяют. Иногда, правда, ибо дорого. Полиция и армия уж сколько раз к ним заворачивали, допрашивали, а тем все равно. Традиции-с.

— Что еще любопытного подметили?

— Очень сильно на местных «поднимаются» всякие фирмы, которые торгуют военным и полувоенным снаряжением. Одеждой, формой, бронежилетами, «разгрузками» и т. д. В Басре даже официальный магазин есть одной крайне известной «тактической» конторы. И все в этом тут ходят — «тактичные» до невозможности. Все, в смысле — совсем все, кто имеет на это средства. ЧВК, сотрудники нефтедобывающих компаний, полицейские и армейцы побогаче. Ибо вещи качественные, и от них может зависеть жизнь.

Естественно, после минувших боев тут везде — грязь и кучи мусора, но… Но при этом много детей. Очень много. Днем они учатся, кто может, а кто не может — вынужден уже с семи лет помогать родителям в лавке. Или сидеть на мосту с компрессором и шлангом, опущенным в реку, чтобы мыть машины желающим. Но при этом, чего у этих детей не отнять, и что меня очень сильно поразило, — это тяга к футболу. Все иракские дети играют в футбол. Все — от мала до велика. Для футбола нужен только мячик, а ворота делаются из камней — и пошла игра. Шум, гвалт, веселье… Попытка захватить детство, убежать от того, что видели во время войны.

Да и взрослые такие же. Глаза у всех уставшие. Вроде как большая война давно закончилась, но мир не пришел. Лучше жить никто не стал. Все как было, так и осталось. Только разруха прибавилась, да деньги в другие карманы потекли.

— Местные вспоминают времена Саддама? Если да, то с ностальгией или ненавистью?

— Местные очень устали от войн. От оружия, стрельбы, борьбы со всем миром. У них одна задача сейчас — как-то выжить и выкарабкаться. Поэтому о Саддаме Хусейне они хорошего почти не говорят, только: «Война с ним была. Все время одна война. То с этими, то с этими… Плохо это, когда много войны». Так что про Саддама не очень любят вспоминать.

Интернационал без границ

— Как простые иракцы относятся к ИГИЛ?

— На юге, где мы находимся, о ИГИЛ* не говорят. Они где-то там, на севере, в Рамади. Там сражаются — об этом ежедневно «Аль-Джазира» сводки передает. Но между собой об этом простые иракцы… нет, не говорят. У простого человека и других проблем, и тем для разговора хватает. Другое дело, что о потерях напоминают ежедневно плакаты с убитыми. Да-да. Реально висят плакаты с убитыми на войне против ИГИЛ. Их много, они есть везде. На фото изображены люди, которые там погибли. Чтобы живые помнили. Как портреты Героев Советского Союза у нас когда-то в общественных местах присутствовали, так и тут.

— Как иракцы относятся к операции российских ВКС в Сирии?

— Повторюсь, война — «где-то там». А уж Сирия… Ну это как спросить у жителя Москвы о войне в Донбассе. Вроде в соседнем государстве война идет, а всем все равно. Приелось, надоело, устали от этого.

— Как в Ираке относятся к идее янки послать 1800 бойцов из 101-й воздушно-десантной дивизии, чтобы, задействовав их как инструкторов, помочь Багдаду и курдам отбить Мосул у ИГИЛ?

— Никак не относятся. Это арабская страна. Тут тебе покивают, скажут: «Да, да, хабиб». И все. Никому особо не хочется воевать. Вот если бы американцы сами Мосул отбили, потом отстроили бы то, что сами разрушили, пока город отбивали, а потом бы убрались из Ирака — им бы тут сказали «огромное спасибо». А так, ну прилетят они, ну поучат… Уже 10 лет так делают, а результат?

— Встречались ли вам в Ираке американские военнослужащие? Сотрудники ЧВК?

— Американцев тут не видел, а ЧВК вижу постоянно. С ними вообще тут довольно любопытная ситуация. ЧВК в Ираке делятся на два вида: международные (Erinys, например) и местные, коих некоторое количество с разными «крутыми», но не запоминающимися названиями. Также есть службы безопасности нефтяных компаний, но туда набирают людей в основном из той страны, откуда сама компания.

«Местные» — в основном иракцы в возрасте от 25 до 50 лет. Принимавшие участие в боевых действиях, но явно постаравшиеся как можно быстрее оказаться от них подальше. Одеты и вооружены победнее «международных» коллег, и профессионализма поменьше, конечно, но искупают это все огромным старанием, знанием арабского языка и местных реалий. Ну и вообще, за работу держатся, ибо мало ее тут. В «международных» ЧВК самая разнообразная «солянка» из различных национальностей: британцы, французы, венгры, румыны, болгары, сербы, ЮАРовцы, русские. Ну или, по крайней мере, хорошо говорящие на русском языке. Кстати, тут никто никого не делит по нациям или внутренним проблемам в стране. Серб с хорватом, ЮАРовец с британцем могут спокойно общаться, как и русский с украинцем. Вот такой де-факто интернационал без границ. Опасность — она сплачивает как-то.

— Вы упомянули, что главный калибр тут 12,7 мм и 7,62 мм. То есть в массе своей иракцы по-прежнему вооружены стрелковым оружием советского образца? А куда же делись груды М16 и М4, которые понавезли и оставили тут американцы?

— Куда делись американские стволы? Как говорилось в одной старой советской комедии, «сие науке неизвестно». Могу сказать следующее: оружия тут до… много, в общем. А так как много его еще со времен Саддама сотоварищи, то стрелкового оружия в Ираке сейчас накопилось столько, что на Третью мировую хватит. Практически все эти немереные запасы — АК, ПКМ и СВД под наш 7,62-мм патрон. На блокпостах стоят, в основном, полицейские, вооруженные АК с деревянными прикладами. Кто побогаче (в том числе — ЧВК), те стараются брать те же старые добрые АК, но со складными прикладами (румынские, болгарские, югославские) — их удобнее возить в машинах. Самые «денежные» пользуются лично модернизированными АК, на которые установлены цевья с планками Пикатинни, тактические рукоятки, коллиматорные прицелы и раздвижные приклады. Оружие простое, знакомое, патрон распространенный, чего же не носить?

Калибр 12,7 применяется в виде станковых пулеметов ДШК армией и полицией, которые ставят их на японские пикапы и американские «Хамви». Выглядит это, на наш российский взгляд, конечно, феерично, особенно на «Хамви», но тут эстетика вторична — первична огневая мощь. Попадаются еще пулеметы КПВ (14,5 мм), но крайне мало.

Американское оружие, если и есть, то только у элитных войск или каких-нибудь спецназовцев. Фактически я пару раз видел М4 в руках иракцев, когда армия какой-то квартал блокировала, да у нескольких сотрудников ЧВК. Последним, видимо, просто проще «работать» с оружием, знакомым еще со службы в армии. Ну, и не будем забывать, что оружием тут торгуют. Втихаря, из-под полы, но торгуют. Коррупция — бич всех арабских стран. Так что американские стволы вполне могли разойтись по рукам.

— Как более «статусные»?

— Как более редкие, и оттого более желанные.

ИГИЛ как пугало

— Какими вам видятся перспективы дальнейшего развития ситуации в Ираке? Сможет ли, по вашему мнению, официальный Багдад взять под контроль всю территорию бывшего саддамовского Ирака или нет? Возникнет ли на севере страны Курдистан как официально признанное независимое государственное образование?

— Очень медленно, но страна оправляется после десятилетий войн. Да, сейчас половина Ирака поделена между иностранными нефтяными компаниями. И у них влияния в Ираке порой больше, чем у сидящего в Багдаде правительства. Да, сейчас все кому не лень из Ирака выбирают полезные ресурсы. Кругом нищета и разруха, но правительство Ирака пытается нащупать свой путь развития страны… Ну, или, по крайней мере, путь получения большей части доходов себе в карман, а не в карман иностранных компаний. Поэтому на текущий момент добыча полезных ископаемых чужими руками для Ирака — все же скорее благо, чем нет. Это, хоть и по чуть-чуть, но наполняет иракскую казну. Если бы еще тут так сильно не воровали!..

Наличие ИГИЛ на севере страны не делает ее более привлекательной для инвесторов. Однако одновременно тот же самый ИГИЛ является этаким пугалом, с помощью которого можно манипулировать мировым мнением и давить на иностранные компании. Мол, или вы нам помогаете, или ИГИЛ захватит в Ираке все, включая ваши активы. Посему считаю, что у официального Багдада для быстрой победы над ИГИЛ отсутствует не только необходимый военный потенциал, но и, будем честными, какое-то особенно большое желание.

Ну и, наконец, о курдах. Курды для обычного иракца — это тоже где-то далеко. Но надо понимать, что на бытовом уровне курды для иракцев — это такая же головная боль, как и ИГИЛ. Победа над ИГИЛ* вовсе не будет означать окончания «бодания» между иракцами и курдами. Так что война за признание Курдистана будет длиться еще долго. Пока кто-то не решит эту проблему извне. И этим «кем-то» точно будут не американцы.

Андрей Союстов

* Запрещенная в РФ террористическая организация.

ПОДПИШИСЬ СЕЙЧАС НА Telegram Россия и Украина Новости: Спецоперация Z и будь в курсе новостей!
Оцени новость:




Также смотрите: 

Анкара начинает Третью мировую?

Кто и зачем пророчит России кровавый хаос?