Что имеем – не храним

Что имеем – не храним
Сергей Пикин,
директор Фонда энергетического развития

Прогноз специалистов: развал энергосистемы может стать реальностью.
Для энергетики России основная проблема сегодня заключается в том, чтобы все не развалилось до конца. Ни о какой модернизации, ни о каком развитии не может идти речи, если у нас при движении в светлое будущее на ходу будет рассыпаться то, что когда-то строилось на века. Запас прочности основательно исчерпан, и до пересечения последней черты, за которой начинается коллапс системы, остался буквально один шаг.

– Сергей Сергеевич, если я вас правильно понял, то инвестиционные средства сегодня должны быть направлены на поддержание существующих энергетических объектов, а программа строительства новых генераций и новых подстанций должна быть сокращена?

– Ситуация последнего времени показывает, что мы должны не бросаться в омут модернизации, а постараться в первую очередь сберечь ту инфраструктуру, которая десятилетиями служила энергетике верой и правдой. Износ энергофондов является критическим, энергетика страны стоит у последней черты, и в сложившейся ситуации любая аномалия окружающей среды (жара, холод, ветер, ураганы) моментально приводит к чрезвычайной ситуации. Поэтому на осуществление программы ремонтов, к которой долгое время было обращено лишь поверхностное внимание и не выделялось достаточного финансирования, сейчас, на мой взгляд, должны быть брошены все силы и средства.
Причем хочу обратить ваше внимание на то, что сегодня денег в энергетике достаточно. Из разговоров с руководителями многих сетевых компаний можно сделать вывод, что они просто не успевают их тратить. Другими словами, выделяется колоссальное финансирование. О таких средствах раньше нельзя было и мечтать, но за счет того, что есть ограничения по процедуре проведения конкурсов, заключения договоров, нахождения вменяемых контрагентов, которые способны не просто заключить контракт, но и выполнить взятые на себя в связи с этим обязательства, деньги полностью не используются. Строить мы должны, конечно, много, но количество оборудования, которым мы пользуемся сейчас, во-первых, в разы превышает объемы будущего строительства, а во-вторых, по-прежнему обеспечивает энергетическую стабильность всей страны. Это первый немаловажный момент.
Второй момент – строительство новых сетей и электростанций. Сейчас все механизмы этого строительства проработаны, то есть для сетей это долгосрочное регулирование по методу RAB, который позволяет вкладывать деньги, привлеченные с помощью рынка и из других источников, не боясь, что ограничат тариф на следующий год. Возникает стимул снижения издержек, а эту экономию вкладывать в дальнейшее развитие компаний. За последние годы в разы увеличились инвестиционные программы. В сетевой отрасли это дает возможность решить сегодня главную задачу – реконструировать и модернизировать то, что сильно изношено, расшить узкие места, создать новую инфраструктуру.
В части генерации приняты постановления Правительства РФ, определившие правила работы долгосрочного рынка мощности. Это задел на то, что потребление, рассчитанное на ближайшие десять лет, будет обеспечено достаточным объемом мощностей. В самое ближайшее время генерирующие компании, которые продавались в свое время РАО ЕЭС, должны подписать новые договоры о предоставлении мощности, что позволит гарантировать строительство достаточного количества новых объектов. А те деньги, которые дополнительно появляются в отрасли, лучше вкладывать в то, чтобы повысить КПД, безопасность сооружений, то есть перевести их на более современный уровень.

– «Достаточное количество» – это довольно-таки размытая цифра. Насколько я понимаю, должен существовать план развития региона, мы должны понимать, где будет производственное предприятие, где – мощное гражданское строительство, и ориентироваться на это. Существуют ли планы развития регионов и совмещенные с ними планы развития энергетики?

– На федеральном уровне есть схема развития и стратегия развития энергетики на 5–10–20 лет, а также стратегия развития разных отраслей промышленности, но не все регионы создали такую полноценную, взаимоувязываемую программу комплексного развития, где есть энергетика, отрасли гражданские и промышленные, где есть жилищное строительство. Такие программы созданы в крупных регионах, но при их ближайшем рассмотрении видны серьезные провалы. Если на федеральном уровне есть отдельные проблемы с электросетевой инфраструктурой станции, то есть станция строится, а линии к ней не подводятся или подводятся с задержкой, то на региональном уровне эта проблематика еще увеличивается, потому что в регионах гораздо больше мелких локальных объектов. Во многих крупных городах нерешенной задачей по-прежнему остается проблема подключения: невозможно подключиться быстро, особенно если речь идет о крупном объекте, при этом цены на подключение постоянно растут. Именно поэтому многие серьезные потребители реализовывают программу по самостоятельному энергообеспечению. Это хорошо удается тем, кто имеет собственные ресурсы: нефтяникам и газовикам. Последние годы производства на территории Тюмени, Ханты-Мансийского региона, Ямало-Ненецкого региона пытаются перейти на собственное энергообеспечение. Это дает им безопасность и независимость от других объектов, а также экономию за счет того, что у них есть самое дешевое топливо. Плюсом является и то, что это позволяет решать экологические проблемы за счет повышения эффективности использования топлива, то есть тот газ, который раньше сгорал в факелах, сейчас может быть направлен на выработку электроэнергии.
– Сергей Сергеевич, на наш портал поступает значительное количество вопросов по тарифообразованию и по объединению энергосбытовых компаний. Сбытовые компании превращаются в монстров, которые выходят на рынок, предъявляя свои требования.

– Действительно, сейчас очень актуально развитие сбытового рынка. Если по оптовому рынку есть отдельные нерешенные вопросы, но в целом его конструкция весьма органично вписалась в нашу реальность, то розничный рынок – это одна сплошная проблема. В будущем на этом базисе развиваться нельзя. Нужны новые правила. Сейчас действительно есть процесс консолидации, связанный с тем, что одна компания не может поддерживать достаточный уровень ликвидности и обеспечивать необходимый уровень платежей на оптовый рынок. Консолидация позволяет объединять ресурсы, и если где-то что-то не получается, то можно за счет других компаний закрывать эти кассовые разрывы. Налицо создание нескольких мегахолдингов.
Самый крупный из них – государственный, объединяющий крупнейшие сбыты страны. Есть ряд частных инициатив, которые собрали не один десяток сбытов страны. В отличие от государственного холдинга у них нет собственной генерации, которая позволяет еще больше увеличивать добавленную стоимость. Но, как показывают интересы частных игроков, сбытовой бизнес уже не такой ущербный, как считалось раньше. Большинство сбытовых компаний сейчас являются прибыльными. Причем чем больше компания, тем прибыль больше. Это такой же бизнес, как и любая розничная потребительская сеть. Если бы правила розничного рынка позволяли создавать конкурентные условия в этой сфере, то в каждом регионе была бы не одна такая компания, которая боролась, возможно, с меньшими издержками за потребителей. По сути, по-прежнему сохраняется монополизация рынка.
– Все сбытовые компании, начиная от небольших, которые существуют еще в регионах, и заканчивая крупнейшими, говорят о том, что тарифы обязаны расти. Если они не будут расти в определенной последовательности (15–20–25%), то катастрофа для этих компаний неминуема.

– Сбытовая компания не влияет на сам тариф. Она берет то, что получилось на оптовом рынке в виде цены, к этой цене прибавляет сбытовую надбавку, услуги инфраструктуры с сетевой составляющей и все это транслирует на розничных потребителей. Но потребители бывают тоже разные: есть крупные, которые работают при равномерном графике, что способствует снижению цены (например, метро или водоканал), а есть те, кто работает в одну смену. Естественно, у них и использование мощностей значительно меньше, и итоговые цены оказываются в разы больше, чем прежние тарифы. Прошедшее лето показало, что цена может меняться очень сильно: был поставлен своеобразный рекорд цены под 1400 рублей за МВт·ч на оптовом рынке. Так что же говорить о рознице? В рознице нерегулируемая цена сразу существенно увеличилась. Все происходящее толкает потребителей задуматься об энергоэффективности и превратить это слово из лозунга в реальные действия. Энергоаудит нужно перевести из разряда мероприятия для галочки в реальные действия, которые в итоге позволят сэкономить на стоимости энергоресурсов. То же самое – страхование рисков изменения цены на рынке. Уже сейчас есть возможность эти риски застраховать. Для крупных компаний есть возможность либо выйти на оптовый рынок, пытаться зафиксировать цену через заключение двусторонних договоров и, соответственно, быть независимыми от скачков цен, либо использовать фьючерсы на электрическую энергию. Это тоже своего рода гарантия, которая подразумевает то, что на время действия фьючерса вы будете иметь фиксированную цену.

– Кто может приобретать фьючерсы?

– Так как фьючерс – это биржевой инструмент, то профессиональный участник этого рынка (брокер), имеющий лицензию ФСФР (финансовая служба по надзору за финансовыми рынками) может приобрести фьючерс. Сейчас на рынке работают крупнейшие финансовые брокеры страны, которые подключились также и к этому рынку. Рынок пока небольшой, если сравнивать его с финансовыми инструментами на фондовом рынке, но в будущем, я думаю, он будет развиваться. Другими словами, инструменты для того, чтобы зафиксировать свои обязательства по покупке энергоресурсов, уже есть. Есть технологические программы по улучшению энергоэффективности, есть финансовые инструменты. При всей своей негативной составляющей рост цены на электроэнергию толкает на то, чтобы задуматься над реальной энергоэффективностью. На Западе все уже живут по-другому. Надо не просто получить счет, оплатить и забыть, а необходимо рационально настроить свое производство под покупку энергоресурсов. Сейчас это электро-энергия, через несколько лет – газ по свободным ценам, которые будут полностью свободны к 2014 году.
– Мы плавно перешли к проблеме энергоэффективности и энергосбережения. Ни для кого не секрет, что в России очень удачно удается заболтать любую проблему: немедленно создаются какие-то комиссии, которые издают какие-то бумаги, но на деле… Насколько, по вашему мнению, реальна компания по энергоэффективности и энергосбережению?

– Пока, на мой взгляд, это больше политическая инициатива, которая, к сожалению, слабо поддерживается на уровне компаний и лиц, принимающих решения. Вокруг этой политической инициативы создается процесс, который показывает, что деятельность якобы идет. Да, процесс идет, но результата пока не достигнуто никакого. Я убежден в том, что пока ресурс стоит дешево, никто им не будет заниматься. Только с увеличением цен компании начнут задумываться над проблемой энергоэффективности и энергосбережения, так как это финансово выгодно. Этому есть примеры. Так, крупные металлургические предприятия снизили себестоимость, потому что для них экономия измеряется сотнями миллионов рублей в год. Те, кто не понимает собственной выгоды, будут просто для галочки заниматься энергоаудитом. Результата не будет, пока нет личной заинтересованности собственника.
– В этом году, кроме пожаров, нас постигли и неоднократные отключения. Как вы думаете, чем это вызвано? Какие ближайшие перспективы? Что надо делать?

– Отрасль достигла критической черты. Любые изменения приводят к авариям. Ситуации в Санкт-Петербурге, Казани это отлично показывают. Если бы модернизацией инфраструктуры раньше начали заниматься, многого можно было бы избежать. Закон об электроэнергетике вышел в 2003 году. Было время запустить процессы раньше, изменить порядок финансирования и работать с инвестпрограммами. Реально было упущено два-три года.
– Несмотря на то что денег достаточно, мы наблюдаем уменьшение количества инжиниринговых компаний, которые могут проектировать, строить подстанции и линии, монтировать, сдавать «под ключ». Вместо них возникают конгломераты компаний. Мелкие компании или исчезли, или перешли на положение дальнего субподряда, чтобы иметь возможность проникать в строительство.

– Действительно, сейчас наблюдается процесс консолидации на рынке инжиниринговых услуг для генерирующих и сетевых компаний. Раньше инвестиционные программы были небольшие и интереса к ним было мало. Сейчас контракты выросли на десятки миллиардов. Это вызвало ужесточение требований к организациям. Вполне понятно, что компания с уставным капиталом в 100 тысяч рублей не может претендовать на контракт в 100 миллионов или миллиард рублей, даже если там работают высококлассные специалисты, поскольку заказчик должен быть уверен в том, что объект будет построен. Совсем не плохо, что на рынке есть крупные игроки. Конечно, диктат их цен не должен приводить к завышению смет подрядных работ, но, например, пять крупных игроков могут побороться за контракт, предложив лучшую смету. Когда на рынке один или два игрока и один из них приближен к административным ресурсам, то смысла конкурировать нет: сметы одинаковые, нет необходимости придумывать лучшее.
К сожалению, государство от этой проблемы отдалилось в последнее время. Оно обращает внимание на безопасность, сети, на генерацию, присутствует в части взаимодействия с инвесторами и создания долгосрочных условий привлечения инвестиций, но к сервисным компаниям не проявляет никакого интереса, хотя реально себестоимость новых объектов идет от этих компаний. В конечном итоге через несколько лет, когда будет построено несколько десятков генерирующих объектов и объектов сетевой инфраструктуры, потребители будут платить не потому, что владелец станции завышает цены, а потому, что инвестор понес издержки. А издержки, в свою очередь, получились такими из-за того, что он привлек именно эту сервисную компанию, так как другой не было. Вот почему мы получаем в будущем, безусловно, рост цен на электроэнергию.
– Как вы оцениваете ближайшие перспективы развития в электроэнергетике?

– Я думаю, что надо сохранить то, что долго наживалось и еще не разрушилось. Это необходимо, чтобы не перейти из стадии равновесия в стадию коллапса. Мы сейчас находимся на грани, и нужно потратить максимальное количество ресурсов, чтобы отодвинуть эту грань. Только после этого можно говорить о новом строительстве. Задача сохранения и поддержания существующих объектов – это основная задача на ближайшие три года. Вторая задача – завершение уже начавшихся строек. Есть инвестиционные ресурсы, разработаны инвестиционные механизмы строительства. Но важно, чтобы технологии, которые будут применяться при строительстве сетей, подстанций и электростанций, были не 80-х годов, пусть даже европейские или американские, а современные. Да, проще брать проекты подстанций 80-х годов, производить их модернизацию под современное оборудование и запускать. Это выгодно как проектной организации, так и тем, кто строит. А то, что через десять лет это обернется большими затратами, на данном этапе никого не беспокоит. Это происходит от того, что нет четко сформулированной государственной технической политики. А государство в любом случае должно дать четкий сигнал компаниям отрасли, какой формат новой техники, состояния объектов, проектирования оно хотело бы видеть. Другими словами, должны быть стандарты нового современного проектирования.
Беседовал Алексей Иванов



ПОДПИШИСЬ СЕЙЧАС НА Telegram Россия и Украина Новости: Спецоперация Z и будь в курсе новостей!
Оцени новость:




Также смотрите: 

Диверсификация энергетики

У совершенства нет предела!