Мосты над Днестром

Болезненный и щепетильный вопрос государственного объединения правого и левого берегов Днестра, на одном из которых находится Республика Молдова, а на другом расположилась непризнанная Приднестровская Молдавская Республика, больше четверти века не может найти практического и однозначного ответа ни в политической, ни в экспертной среде. Однако за минувший год обстановка в регионе принципиально изменилась, и теперь идея скорого и окончательного урегулирования перестаёт казаться столь иллюзорной, каковой виделась сравнительно недавно.  

Река Днестр разграничивает своими водами Молдову и Приднестровье. 

Берег правый. Молдова

Чуть больше года назад, 23 декабря 2016-го, в прорумынской и прозападной на тот момент Молдове случилось нечто немыслимое — президентом республики стал главный молдавский социалист Игорь Додон. Тогда же официальный Кишинёв начал медленный, но верный разворот в сторону Москвы. На протяжении всего 2017 года прорумынская риторика в бывшей союзной республике постепенно сменялась исконной молдавской национальной идеей, а западные евроинтеграционные веяния резко уступили свои позиции евразийским устремлениям нового политического руководства.

«На фоне того, что качество жизни ухудшилось, большинство граждан Молдовы больше не верят в европейскую интеграцию. Если семь-восемь лет назад за ЕС было 70% граждан, то сейчас этот показатель снизился почти вдвое. Большинство граждан выступает за дружбу и стратегическое партнёрство с Россией, а когда речь идёт об интеграционном векторе — за Евразийский экономический союз».

Игорь Додон, президент Республики Молдова.

Крах нашумевшей в своё время программы по взаимодействию Евросоюза с постсоветскими республиками под названием «Восточное партнёрство» не стал откровением ни для простых молдаван, так и не дождавшихся обещанных им реформ, ни для западных вдохновителей и кураторов, которых проевропейские политические силы Молдовы, не скрывая, воспринимают не иначе как спонсоров и меценатов.

За почти восьмилетнее правление в республике евроориентированного альянса финансовая помощь Кишинёву со стороны Европейского союза и Запада в целом существенно увеличилась, исчисляясь сотнями миллионов евро. Инерцию этих финансовых вливаний можно наблюдать и сегодня. Так, например, на пятом брюссельском саммите «Восточного партнёрства» в конце ноября 2017 года еврокомиссары вновь посулили Молдове 100 миллионов евро; 60% от этой суммы — кредит, который рано или поздно нужно будет вернуть. Как, впрочем, и все другие многомиллионные займы, полученные молдавскими евродемократами ранее. Против такой долговой поруки и выступает действующий президент республики Игорь Додон.

Игорь Додон, президент Республики Молдова.

Глаза молдавского обывателя годами наблюдали следующую картину. Многомиллионные транши, предоставляемые Брюсселем на, казалось бы, важные социальные реформы и общее повышение уровня жизни граждан, шли на правительственные счета, а дальше их след безнадёжно терялся в потоке хитросплетённых финансовых схем. Уровень жизни молдаван при этом не просто не повышался — он продолжал скатываться вниз, тогда как безработица, а вместе с ней стоимость товаров и услуг в республике, напротив, неизменно тянулись вверх.

«Люди исходят из того, что они увидели: под знамёнами европейской интеграции в Молдове была создана бандитская коррумпированная власть, и они (люди) задают себе вопрос: зачем нам идти в Европу, если она поддерживает олигархов, которые крадут деньги у народа? Поэтому население смотрит в другую сторону. Это во-первых. Во-вторых, имеет значение то, что более 600 тысяч наших граждан работает в России. И в-третьих, это рынок. 70–80% экспорта агропромышленного комплекса (АПК) идёт на российский рынок».

Игорь Додон, президент Республики Молдова.

Игорь Додон открыто выступает против молдавской олигархии и заукрепление политических, экономических и культурных связей с Россией и странами ЕАЭС в целом. Однако Молдова — парламентско-президентская республика, и большинство голосов в её парламенте отнюдь не на стороне социалистов, что ставит преграды в проведении Додоном евразийской интеграционной политики. Молдавский президент в свою очередь блокирует антироссийские инициативы проевропейского парламентского большинства и сформированного этим большинством правительства.

Заседание парламента Республики Молдова, где правит коалиция меньшинства — численно проевропейские силы находятся в меньшинстве, но им подыгрывают коммунисты, владеющие «золотой» акцией.

Кроме того, стоит учитывать, что в Молдове по-прежнему достаточно сильны прорумынские унионистские настроения, находящие поддержку преимущественно у молодёжи, стремящейся уехать на заработки в сравнительно благополучную Европу.

Справка: молдавские трудовые мигранты

На сегодняшний день около 600 тысяч молдавских трудовых мигрантов находятся в Российской Федерации и лишь порядка 200 тысяч — в Европе, по большей части в Италии и соседней Румынии. В совокупности все они ежегодно перечисляют домой свыше полутора миллиарда американских долларов, что составляет примерно четверть всего ВВП Республики Молдова.

Невзирая на то, что евразийское направление трудовой миграции для большинства молдаван остаётся приоритетным, с середины 2016 года рядом румынских и молдавских унионистов муссируется план включения территории между Днестром и Прутом в состав Румынии, ЕС и НАТО.

«Единственный способ присоединиться к евроатлантическим структурам безопасности и европейским политическим структурам — это помещение территории между Прутом и Днестром под полное управление румынских законов».

Петришор Пую, эксперт Фонда университета Чёрного моря Румынской академии, автор плана присоединения Молдовы к Румынии.

Кишинёвское шествие молдавских унионистов, выступающих за объединение Республики Молдовы с Румынией.

Стоит также отметить, что молдавские власти не располагают точной информацией о количестве граждан республики, получивших румынские паспорта. Однако по данным Национального бюро по гражданству Румынии, в период с 1 января 2002 года по 11 апреля 2016-го было одобрено 385 167 заявлений о предоставлении либо восстановлении румынского гражданства, поданных молдавскими резидентами. И это немало для республики с населением 3,5 миллиона человек.

«Республика Молдова никогда не станет нормальным государством, у неё нет экономических предпосылок для этого, нет государственной идентичности. Единственным шансом для территории между Прутом и Днестром стать частью ЕС является создание общего государства с Румынией».

Джордже Симион, лидер унионистской платформы Actiunea-2012.

Слабое звено в логической цепочке «румынского» сценария для Молдовы — левобережное Приднестровье и связанные с ним неразрешённые территориальные споры РМ, не позволяющие ей войти в Евросоюз ни в составе Румынии, ни в каком-либо ином качестве. Парадокс, но одним только фактом своего существования непризнанная Приднестровская Молдавская Республика «якорит» Молдову, не позволяя ей утратить свой суверенитет, национальную идентичность и совершить переход под румынскую юрисдикцию.

Берег левый. Приднестровье

Интересная картина вырисовывается и в Приднестровье, где добрую треть населения составляют этнические молдаване, многие из которых являются гражданами РМ, а некоторые, помимо приднестровского и молдавского, имеют ещё и российское гражданство, причём на совершенно законных основаниях.

Военный парад в Тирасполе, столице Приднестровья. Над площадью им. А. В. Суворова развеваются государственные флаги ПМР и РФ.

Сказываются трагические последствия вооружённого конфликта 1992 года, а также ключевая роль РФ в его урегулировании, проведение Россией многолетней и весьма успешной миротворческой операции по поддержанию мира и безопасности на обоих берегах Днестра. Регулярные антироссийские и антиприднестровские выпады прозападников и унионистов из молдавского парламента, в частности их требования вывода российского миротворческого контингента из зоны безопасности, мягко говоря, не добавляют конструктивизма в и без того хрупкие и весьма сложные взаимоотношения между Тирасполем и Кишинёвом. 

«Мир на нашей земле обеспечивают миротворческие силы, прежде всего — Российской Федерации. И если убрать миротворцев, будет война. По решению Конституционного суда Молдовы эти земли признаются оккупированными. А значит, можно применить военную силу. Тирасполь выступает за сохранение миротворцев. Эта тема для нас не обсуждаемая».

Вадим Красносельский, президент Приднестровской Молдавской Республики.

Действующий президент ПМР Вадим Красносельский, как и его молдавский коллега, в глазах своего электората является пророссийским лидером. Однако, в отличие от Додона, Красносельский лоялен по отношению к приднестровскому олигархату в лице широко известного за пределами непризнанной республики ООО «Шериф», поддержавшего его на президентских выборах. Холдингу принадлежат ведущие промышленные предприятия Приднестровья, львиная доля торгового сектора, крупнейшая сеть заправочных станций, услуги связи, СМИ и многое другое.  

Спортивный комплекс «Шериф» на западной окраине Тирасполя. Общая площадь — 65 га. Современный футбольный стадион на 13300 мест. Был зарегистрирован в соответствии с техническими рекомендациями УЕФА.

Даже в условиях действующей до сих пор длительной двусторонней экономической блокады ПМР, инициированной Кишинёвом и поддержанной Киевом, дела у приднестровского монополиста идут неплохо. Чего не получается сказать о населении Приднестровья, уровень жизни которого постепенно снижается. Приднестровский рубль девальвируется, представители бюджетной сферы попадают под сокращения, увеличивается отток работоспособных граждан за границу — всё в ту же Россию. По понятным причинам в провластных приднестровских СМИ об этом упоминается редко и почти всегда в контексте обвинений, звучащих в адрес представителей прежней власти. А иных источников информации, заслуживающих доверия, на территории ПМР попросту не существует.

Справка: блокада Приднестровья

Молдавско-украинская экономическая блокада Приднестровья действует с 2006 года. В 2014—2016 гг. Кишинёв и Киев последовательно усиливали давление и блокадные санкции, заблокировав поставки в ПМР грузов по железной дороге. Молдавия и Украина намерены окончательно замкнуть кольцо блокады, установив совместный контроль по всему участку приднестровско-украинской границы на территории Украины. По подсчётам приднестровских властей, это нанесёт прямой ущерб экономике ПМР в размере около $40 млн, а также оставит без работы и средств к существованию около 10% населения республики.

Пункт пограничного и таможенного контроля между Украиной и Приднестровьем со стороны пгт Первомайск (ПМР).

В отличие от Молдовы, ПМР — президентская республика, и никаких существенных разногласий между законодательной и исполнительной ветвями власти там не наблюдается. Напротив, президент и Верховный Совет республики демонстрируют завидное взаимоприятие, эффективность которого опять-таки сложно оценивать объективно в условиях продолжающейся блокады и усугубляющегося на её фоне экономического кризиса.

В качестве первой оппозиционной скрипки на политической арене Приднестровья пытается солировать председатель Приднестровской Коммунистической партии Олег Хоржан, который открыто обвиняетпарламентское большинство и главу республики в подконтрольности руководству холдинга «Шериф» и лоббировании финансовых интересов монополиста. Примечательно также, что сегодня именно Хоржан наиболее активно из всех приднестровских политиков поддерживает диалог с президентом Молдовы Додоном, за что нередко оказывается порицаемым на левом берегу и даже обвинённым в предательстве.

Но что бы ни происходило в политической, экономической и социальной сферах республики, население ПМР с момента провозглашения независимости и по сей день остаётся пророссийски ориентированным. И кто бы фактически ни руководил государством, вынужден считаться с этим в своей внутренней, а самое главное — внешней политике.

Наведение мостов

Соединять берега всегда непросто. А в ситуации четвертьвекового обагрённого кровью противостояния политических систем так и вовсе невообразимо сложно. С одной стороны — подкошенное вирусом тотальной румынизации и не до конца оправившееся от проевропейской лихорадки молдавское общество. С другой — зажатое отовсюду блокадой, буквально выживающее, но несломленное и с надеждой глядящее в сторону России общество приднестровское. Возможен ли между ними прочный, надёжный мост? И если да, то какой конструкции?

Президент РМ Игорь Додон и президент ПМР Вадим Красносельский.

Постепенно и неумолимо изживающий себя переговорный формат «5+2» (РМ и ПМР — стороны диалога, Россия, Украина и ОБСЕ — посредники, ЕС и США — наблюдатели) основательно скомпрометирован постмайданной Украиной, замкнувшей блокадное кольцо вокруг Приднестровья. Сколько ещё времени продержится этот механизм взаимодействия, точно сказать не может никто, но запас его прочности иссякает. И с каждым днём это становится всё более очевидно.

За полгода до парламентских выборов в Молдове, весной 2018 года, в России состоятся президентские выборы. И кто бы из нынешней команды «рулевых» Кремля на них ни победил, разрешение молдавско-приднестровского конфликта будет безусловным геополитическим триумфом нового (или же старого нового) лидера российской нации. Кроме того, такой исход существенно укрепит весь евразийский вектор и положение России на мировой арене. Напротив, «сдача» Кремлём приднестровского геополитического фронта неминуемо приведёт к противоположному результату — ослаблению позиций РФ на глобальной карте.

Введение миротворцев в ПМР позволило заморозить конфликт и остудить пыл его участников.

Главным же вопросом для Тирасполя и Кишинёва (и в большей степени именно для Тирасполя) по-прежнему остаётся то, в каком именно качестве левобережье гипотетически могло бы объединить с Молдовой свои границы.

«Все знают о моей позиции федеративного государственного устройства. Но на самом деле неважно, как это будет называться: федерация, автономия и т. д. Важно, чем этот статус будет наполнен. Я считаю, что все полномочия, которые сегодня есть у Приднестровья, ему нужно оставить. Парламент, президент, правительство, флаг. И из приднестровского бюджета мы ни копейки брать не должны. У нас должна быть общая государственность, общая бюджетная, банковская системы, общая внешняя политика».

Игорь Додон, президент Республики Молдова.

Первый и самый простой вариант — это автономия по типу Гагаузии. Однако такая модель с высокой степенью вероятности будет крайне негативно воспринята населением Приднестровья, которому необходимы железные гарантии того, что если вдруг в будущем к власти в Молдове вновь прорвутся профессиональные европатриоты, ПМР не окажется частью румынского политического и культурного пространства.

В этом ключе наиболее привлекательным для Приднестровья представляется вариант федерации, предложенный Москвой Тирасполю и Кишинёву ещё в 2005 году и больше известный как меморандум Козака. Но такой путь требует внесения принципиальных и крайне существенных изменений в Конституцию Республики Молдова, чего молдавские социалисты никогда не добьются, не имея убедительного парламентского большинства. А ещё идея федеративного объединения наверняка не придётся по душе крупному приднестровскому капиталу, который автоматически лишится монополии во многих прибыльных сферах. Таких, например, как мобильная связь.

Возможно, уже совсем скоро будет найден какой-то третий или четвёртый вариант решения молдавско-приднестровского вопроса. Главное, чтобы он был принят обеими сторонами. Только тогда Приднестровье, наконец, избавится от изматывающего бремени непризнанности, Молдова упрочит своё геополитическое положение и суверенитет, а Россия получит возможность укрепить ЕАЭС новым членом и ещё больше утвердиться на международной арене в качестве политического, экономического и культурного центра новой и стремительно развивающейся интеграционной модели — Евразийского союза.