Когда зола остывает

Многолетний руководитель Кемеровской области (Кузнецкого края, Кузбасса) Аман Тулеев подал в отставку. Поблагодарил за всё жителей региона, поклонился им и ушёл. Многим не понравилось, что не попросил прощения за ошибки, как, например, это сделал когда-то Ельцин… Уход Тулеева на самом деле и был запланирован на апрель-март 2018 года, и об этом многие уже открыто говорили. Но никто не мог предполагать, на каком фоне это всё произойдёт.

О трагедии в Кемерове уже сгенерированы тонны комментариев, обращений, воззваний и новостей как и лживых, так и относящихся к реальности. Это как раз тот разряд сообщений, которые, если и содержат какую-то принципиально новую информацию, то главное не в этом. Основной смысл — эмоции. Именно на них держится интерес, к примеру, к новостям спорта. Но там эмоции кратковременные. Финальный свисток матча, и переживания идут на спад.

Сейчас же совсем другое дело. В информпространстве синдром пожара после пожара. Зола уже остыла, а в головах и сердцах ещё полыхает. Трудно вспомнить, когда ещё в последний раз была такая мощная волна печали. Наверное, в России что-то отдалённо похожее было с трагедией подлодки «Курск» или после обрушения развлекательного комплекса «Трансвааль-парк». Но в те времена ещё не было соцсетей и не было глумления.

Кемеровский кондитерский комбинат, пока его не перестроили в ТЦ «Зимняя вишня», и ТЦ после пожара.

В случае с «Курском» у кого-то совсем сухопутного, чьи родственники никак не связаны с флотом, срывало крышу. Сидя на кухне, люди внезапно становились военно-политическими экспертами, квалифицированными водолазами и т. д. Однако тогда эти рассуждения некомпетентных людей затухали в кругу ближайших знакомых и коллег по работе.

Кого родила пустота

И ещё немного о глумлении. Раньше о таком мы тоже не слышали. Даже после взрыва на минской станции метро «Октябрьская» в 2011 году в Беларуси, когда уже и соцсети появились, и YouTube, были диванные эксперты, была дезинформация о новых взрывах, были обвинения властей (мол, сами вы и взорвали), но таких «пранков», какие мы наблюдаем сейчас, не было. Правда, первые ростки глумления уже появились. Я лично присутствовал на брифинге в Генпрокуратуре Беларуси, во время которого один из прокуроров зачитал некоторые комментарии пользователей на форуме популярного интернет-портала. Среди них был и такой: «Ура! "Октябрьская" рванула!» Белорусские силовики тогда отследили авторов подобных тезисов по IP-адресам для административного наказания.

А сейчас российские силовики заводят уже уголовное дело. Да и уровень цинизма совсем иной. В принципе, градус накалился после известных украинских событий. Вспомним хотя бы Одессу… Это индикатор серьёзных изменений как внутри социумов постсоветских стран, так и вообще в регионе. Наверное, здесь только силовыми методами ничего не решишь. Болезнь хроническая, и лечить её надо долго, а не одной чудо-пилюлей.

Почему хроническая? Да потому что я сам в 1990-х, ещё будучи кемеровским школьником, знал: в городе действует телефонный пранкер. Я даже знал, в каком дворе он живёт. Этот подросток изощрённо издевался над абонентами городской телефонной сети, записывая разговоры на аудиокассеты. А потом это всё переписывалось и распространялось среди школьников, как матерщинные альбомы «Сектора газа». Естественно, явление было достаточно маргинальное. Но где гарантия, что такие пранкеры не жили и в других микрорайонах Кемерова или в других городах бывшего СССР.

На такие кассеты записывал свои пранки кемеровский телефонный хулиган 1990-х

И не надо сразу того пранкера объявлять воплощением зла. Во-первых, тогда тайный мир детей и подростков был действительно тайным. Сведения о том, что в нём творится, взрослым было почерпнуть довольно сложно. Не было переписки в соцсетях, не было ютубов и прочих цифровых следов. Всё на бумажных носителях или аудиокассетах, которые можно было хорошо спрятать либо уничтожить. Пространства для конспирации было несравнимо больше, что не может не вскружить голову школьникам категории «10+».

Во-вторых, когда я познакомился с этим юношей, то увидел, что это очень талантливый в техническом плане человек. Руки росли из правильного места, и он собирал из доступных радиодеталей различные устройства. В том числе умел бороться с определителями телефонного номера на другом конце провода. Слава Богу, через годы все эти умения пошли в мирное русло. Сейчас он занимается бизнесом, связанным с современными технологиями. А ведь в школе учителя никаких талантов в нём не замечали, загнав в категорию хронических троечников. Это с одной стороны.

С другой, парень сам не был мотивирован на учёбу и вообще на какую-то позитивную работу. В конце 1980-х он, я и другие наши сверстники фактически увидели демонтаж общесоюзной идеологии, которая была по факту «гражданской религией». Тот, кто вчера учил нас, что открытка с Лениным, подаренная на 7 ноября, — это святыня, сегодня ту святыню либо топтал, либо бросил в тёмный угол. Были те, кто сохранял «веру», но выглядели они неубедительно.

Конечно, та идеология уже отжила своё на тот момент. Но в обмен ничего сконструировано не было. Вместо этого и на взрослых обрушился винегрет идей. А многие дети фактически оказались вообще в пустоте. Сегодняшние пранкеры, на фоне которых кемеровский телефонный хулиган просто няшка, как раз корнями уходят в ту пустоту. Масскультура продолжает эту пустоту подкачивать специальным газом. Формула его проста: секс, смех, страх. Хорошо, что есть церковь и некоторые общественные организации, которые в ответ предлагают что-то намного более осязаемое. Пожар в Кемерове показал, что сейчас острый дефицит этого осязаемого.

Плакальщики и обвинители

На Ближнем Востоке в древности были специальные плакальщики. Они приходили на похороны, стенали, рвали на себе одежду. Все понимали, что это нанятые люди, но горе надо как-то пережить — через эмоции, через понимание, что ты не один, что тебе сочувствуют. Интересно, что более 10 лет назад одна латвийская студия сняла документальный фильм о современных плакальщиках. Они уже не рвут одежду, но как-то этот процесс скорби организуют, не дают человеку свихнуться из-за смерти близкого. Они читают надмогильные речи. Чужому человеку это легче сделать, не срываясь на плач.

Если услуги плакальщиков востребованы в разные времена и в разных культурах, значит, в этом что-то есть. В конце концов, ещё не факт, что их соболезнования — только актёрская игра. Наверняка кто-то из них считает такое ремесло чем-то вроде миссии. Как у врачей.

А были ли плакальщики в случае с «Зимней вишней»? В принципе, были. Но что-то пошло не так.

Для начала скажу о Минске, где живу далеко не первый год. Надо признать, что люди у нас инертные. В этом есть свои плюсы. Но на этот раз вышло так, что не все и не сразу сориентировались, что делать. Кемеровчане в шоке. Не только те, кто потерял родных. Те вообще в очень глубоком кризисе, и с ними работают профессионалы. Индивидуально.

Но есть ещё большой пласт созависимых. В первую очередь это жители Кемерова. Они с помощью возложения цветов, пожертвований на благотворительный счёт и других инструментов как бы проводят коллективную терапию. Для себя и дополнительно для пострадавших. Этой большой группе тоже нужны опоры извне. В виде прилёта президента, в виде наших с вами траурных аватарок или цветов у посольств России по всему миру.

Так вот. Как уже отмечено, белорусы по своей инертности не сразу сориентировались. Мне доподлинно известно, что возложение цветов к посольству в Минске инициировали выходцы из Кемерова и Хабаровска. Потом многие уже подтянулись за ними, увидев пост в соцсетях. Это началось в понедельник. Массовое же возложение заработало только в среду. А если бы государство отправило своих «плакальщиков» ещё в понедельник, то всё пошло бы динамичнее. Сейчас самый острый период, и кемеровчанам сразу после трагедии это был бы бальзам на рану. Позже это тоже бальзам, но уже не такой действенный. Хочется, чтобы в нашем региональном цивилизационном пространстве это поняло как можно большее число людей.

Хотя стимуляция народного порыва в выражении народного сочувствия в Беларуси осуществлена государством не так уж и поздно. Она запустила механизм стихийной акции. Была рассылка эсэмэсок с просьбой устроить минуту молчания в 19:00 28 марта. Был массовый флешмоб с запуском белых шаров в небо. Даже если здесь большая доля специально подосланных плакальщиков, тоже неплохо. По моим ощущениям, люди делали это искренне. Пускай их об этом попросили. Ничего страшного. Белорусы — не темпераментные южане. Иногда их надо немного подтолкнуть. Хорошо, что люди на этот импульс откликнулись. Значит, ещё не всё потеряно.

С другой стороны, есть и тревожные симптомы. В Беларуси одна известная частная компания, не буду называть её, имела все возможности для манифестации своего сопереживания. Она это уже делала после терактов 2015 года во Франции, после ужасной катастрофы российского Ту-154 в 2016 году. Но сейчас компания тупо забыла выразить соболезнования кемеровчанам. Признавать это они не хотят. Между тем бизнес компании — работа с массовой аудиторией. Это о многом говорит.

С непризнания подобных ошибок начинается чёрствость и безразличие к чужому горю.

Есть и другая категория, которая вызывает тревогу. Плакальщики, подобные депутату Мизулиной. В телеэфире она выражала соболезнования не семьям погибших, а Путину. Она считает, что это удар в спину именно ему. В Минске тоже объявился подобный человек, который посчитал, что это удар в спину славянскому миру от каких-то недоброжелателей. То есть эти плакальщики уже настолько неадекватны, что даже не поняли, кому нужно их сопереживание. Они вообще в корне не понимают ситуацию.

Третья тревожная группа — траурные прокуроры. Этим синдромом люди поражены в разной степени. Есть такие, что обвиняют большую часть россиян в трагедии. Логика такова: вы голосовали за Путина, он допустил такое, что в стране постоянно происходят катастрофы. И так далее. Накал обвинений и уровень их абсурдности растут в геометрической прогрессии. Люди входят в опасное пограничное состояние.

И ещё стоит отдельно отметить важный факт. Почему, собственно, кемеровчане так сильно поражены трагедией? Самый банальный ответ: к гибели людей привыкнуть трудно. Но особенность в том, что в регионе ранее были аварии на шахтах с гибелью взрослых. Окружающие заранее знали, что такое может быть. Забой — не санаторий, а место потенциально опасное. Однако там гибнут взрослые. А тут, во-первых, много детей. Во-вторых, место гибели изначально не предполагает какого-то напряжения. Это место отдыха, что и стало мультипликатором шока.

Элиты региона

Депутат Госдумы Антон Горелкин, коренной кемеровчанин, вскоре после трагедии записал эмоциональный ролик. Интересно, что в нём все претензии он концентрирует на городской администрации, снявшись именно на её фоне. Но совсем рядом находится и областная. В её адрес никаких обвинений. Есть обвинения в адрес местной структуры МЧС и Дениса Штенгелова — предпринимателя из соседнего Томска, который сейчас живет на две страны: в России и Австралии. Депутат даже довольно резко говорит, что не нужно больше покупать продукцию пищевых предприятий из холдинга Штенгелова.

Между тем империя Штенгелова включает в себя кемеровский бренд «Яшкино». Вкусности под такой маркой производятся не только в одноимённом райцентре Кузбасса, но и по всей России. В целом у Штенгелова не так много активов в Кемеровской области. Среди них вафельная фабрика в Яшкино, один колхоз «КДВ Агро-Кемерово» и тепличное хозяйство «КДВ Яшкинские теплицы» в Яшкинском районе. Холдинг Штенгелова «КДВ Групп» далеко не самый крупный игрок в кузбасском бизнесе.

А Яшкино на самом деле небольшой посёлок городского типа, и кондитерское производство «КДВ Групп» там основной работодатель. Раньше эту роль играл цементный завод, но сейчас можно сказать, что его уже почти нет. Хотели сделать новое производство вместо старого, но в итоге компания «Сибирский цемент» не довела дело до конца из-за экономического кризиса… Так что, прежде чем призывать к бойкоту продукции «Яшкино», нужно подумать о людях, которые делают все эти вафли, печенья и прочее. Они никакого отношения к пожару уж точно не имеют.

Намного плотнее и обширнее в кузбасский бизнес погружены местные зубры из холдинга «СДС» (Сибирский деловой союз) и международный холдинг EVRAZ. Последний занимается в Кузбассе металлургией и, по некоторым данным, до последнего времени имел влияние на Тулеева. А первый, «СДС», владеет огромным количеством юрлиц, работающих в самых разных сферах: угольные шахты и разрезы, рынки, строительные организации, ликёро-водочные заводы, массмедиа, спорткомплексы. Многие из них ведут свой бизнес в Кемеровской области, хоть нередко и зарегистрированы в Москве. «СДС» даже имеет долю в кемеровском аэропорту. Контрольный пакет в нём холдинг продал в 2016 году группе «Новапорт» после 12 лет владения активом. «СДС» также является заказчиком самого крупного в истории карьерного самосвала марки «БелАЗ». Горелкин связан с «СДС», скажем так, через свою личную жизнь. Близкий к нему человек имеет высокую позицию в одном из ответвлений холдинга, который имеет большое влияние в регионе.

Лично Горелкин — непосредственный ставленник теперь уже экс-губернатора Амана Тулеева. В недавнем прошлом он был собственным корреспондентом ТАСС (ИТАР-ТАСС) в Кузбассе. Его заметил глава региона и сделал начальником главного управления по работе со СМИ администрации Кемеровской области. Позже губернатор обеспечил Горелкину место в Госдуме.

Обратим внимание на то, что люди на волне эмоций вышли протестовать именно против областной власти, а кто-то и против Путина. В городе давно считали, что реальный хозяин там не мэр. Он просто часть вертикали. Реально решали два холдинга и губернатор. Последний правил в регионе более 20 лет. На закате СССР короткое время был председателем облисполкома. В 1990-х успел побыть главой облсовета (позже законодательного собрания). Из-за поддержки ГКЧП, а потом и Геннадия Зюганова был в конфликтных отношениях с Ельциным. В итоге вышло так, что стал членом «Единой России», покинув КПРФ. Переход из одной политической формации в другую происходил поэтапно с 1999 по 2005 год.

Сейчас Тулееву за 70. В 2011 году у него начались проблемы со здоровьем. Они усугубились в 2016-м и 2017-м. Амана Тулеева неоднократно госпитализировали в клиники не только Кемерова, но и Москвы. В 2017 году была операция в Германии. После этого он проводил совещание в инвалидной коляске. В соцсетях даже появился эпитет «Рузвельт».

С одной стороны, конечно, нельзя сказать, что Тулеев вообще ничего для региона не сделал. Однако пусть не сразу, но постепенно людей начали раздражать автобусы с надписью «От губернатора» или «Подарок губернатора». Хотя это покупалось за бюджетные деньги или спонсоров, но не из личных средств Тулеева. И это только один пример подобной показухи.

А в 2016 году веру во власть подорвали уголовные дела в отношении и. о. первого заместителя губернатора Данильченко и главы местного следственного аппарата Калинкина.

Как Тулеев выглядел в начале политической карьеры и сейчас.

Подстегнул народный гнев и неудачный эпитет Тулеева в отношении митингующих после пожара: «Бузотёры». Слово стало символом протеста для некоторых пользователей соцсетей. Не понравилось людям и то, что губернатор попросил прощения за трагедию в торговом центре у Путина. Это восприняли как попытку выслужиться.

Ещё до пожара многие источники утверждали, что преемником уже этой весной станет Сергей Цивилёв. Его в начале марта 2018 года назначили замом главы области, и вот сейчас он стал временно исполняющим обязанности губернатора. Для региона Цивилёв человек новый, а значит, не обросший связями. Это очень важно с точки зрения борьбы с коррупцией, которую сейчас, конечно, в Кемеровской области многие ждут.

Цивилёв родился на Украине, имеет военно-морское прошлое. В близкую для кузбассовцев угольную отрасль пришёл только несколько лет назад. В 2014 году занял пост гендиректора угольной компании «Колмар». Является её совладельцем. Но это не кузбасский угольный бизнес, а якутский.

«Колмар» также входит в империю олигарха Геннадия Тимченко. То есть приход «варяга» Цивилёва в региональные элиты — это в конечном счёте приход и более мощного «варяга» федерального уровня Тимченко. Гипотетически возможны латентные конфликты с «СДС» или EVRAZ.

Вживаться в роль главы региона Цивилёв начал ещё до отставки Тулеева. Именно он вышел на митинг недовольных и встал на колени перед кузбассовцами, олицетворяя всю власть. Хотя сам говорит, что не вставал на колени, а «преклонил колено». Сути это не меняет.

Традиции протеста

Отдельно стоит сказать про склонность народа к протестам. Кемерово, хоть и центр важного угольного региона, но не шахтёрский город в полном смысле этого слова. Шахты «Северная» и «Ягуновская» закрыты. Недалеко от города есть новая шахта «Бутовская». Старая с таким же названием тоже была закрыта в 1990-х. За пределами Кемерово есть и разрез «Кедровский». Однако в самом городе не так уж и много шахтёров или работников угольной отрасли, как это может показаться на первый взгляд. Некоторые жители облцентра вообще никогда не были ни на разрезе, ни вблизи шахты.

Крупные угольные стачки для Кемерова — далёкое прошлое. Города Прокопьевск и Междуреченск намного более шахтёрские. Суровый типаж мастеров горного дела там встречается чаще, чем в Кемерове.

В облцентре выросло целое поколение, которое уже не помнит забастовок. А вот в Междуреченске последние крупные волнения были не так давно — в 2010 году. Было даже серьёзное столкновение с ОМОНом. А в Кемерове нечто отдалённо напоминающее шахтёрские стачки в последний раз имело место ещё в студенческие годы будущего депутата Антона Горелкина. То есть более 15 лет назад.

Тогда на площадь вышли студенты, недовольные отменой льготной цены на проездные билеты городского транспорта. После этого власть долго искала зачинщиков. Были проведены встречи с активами вузов. На одно из собраний чиновники пришли с милицией, что вызвало недовольство студентов. В итоге пришли к компромиссу. Составили списки тех, кто живёт далеко от своих вузов, и стали платить им ежемесячные компенсации.

Мало кто знает, но те протесты хотел использовать в каких-то своих целях один из представителей золотой молодёжи с прицелом на политическую карьеру. Он пытался подстрекать некоторых студентов на ещё более радикальные акции, например, голодовки. Позднее очень агрессивно отрицал это, не переставая разными способами участвовать в местной политической жизни, но не явно, а, например, в качестве консультанта предвыборного штаба. Через год или даже пару лет после студенческого митинга парень пропал без вести. Его поиск держал под контролем лично Тулеев. В итоге студента нашли мёртвым под мостом недалеко от центра города и от дома, где родители снимали ему квартиру. Тёмное дело. С чем связана его гибель, широкой общественности неизвестно до сих пор…

Цех закрыт

Теперь немного коснёмся истории «Зимней вишни» и города Кемерово.

Сейчас это центральная часть Кемерова. Здесь стоит памятник Пушкину. Фото 1935 года (с сайта oldkemerovo.ru кемеровского блогера Максима Щипачёва).

Во время войны Кемерово сделали центром нового региона, который почти полностью состоял из Кузбасса — Кузнецкого угольного бассейна и частично из Канско-Ачинского. На юге области развивалась добыча руды. Кстати, ещё в начале XIX века в этом регионе, за тысячи километров от центра страны, был открыт сереброплавильный завод, а через 10 лет начали выпускать чугун. Производство было в городе Гурьевск, который сейчас стал периферийным. В первые годы советской власти в области была индустриальная колония, что-то похожее на сегодняшние свободные экономические зоны. Работало много голландцев и даже американцев. Кстати, многие из них были коммунистами...

Это лишь часть богатой индустриальной истории тех мест. Кондитерский комбинат — тоже одна из главок. Место, где он находился, — недалеко от начала проспекта Ленина. Это довольно длинная магистраль, которая идёт почти через всю основную часть города на левом берегу Томи, а начинается от железнодорожного вокзала. Минут за 15–20 от комбината можно дойти пешком до нынешнего центра.

Проспект Ленина, Кемерово, 1980-е. Высокое здание за деревьями слева — это и есть кондитерский комбинат. Деревьев давно нет, а перестроенный под торговый центр комбинат стал символом трагедии (Фото с сайта oldkemerovo.ru кемеровского блогера Максима Щипачёва).

В общем, «кондитерка» была для Кемерово частью наследия индустриального прошлого. Это фамильное серебро неслабо погнул развал СССР. Далеко не все предприятия выжили в переходный постсоветский период. В «нулевых» годах некоторые закрытые цеха тяжёлой промышленности просто разваливались и стали для некоторых студентов местного института культуры местом «постиндустриальных» фотосессий и съёмок короткометражек.

Другие объекты начали переделывать в торговые центры. Такая участь постигла и кондитерское производство. К сожалению, в городе навсегда прекратился выпуск легендарных шоколадных конфет «Ассорти». В 2006 году фабрика окончательно переехала в дальний конец города — на улицу Цимлянскую. Согласно базе данных Федеральной налоговой службы, с 2008 года там находится одна из компаний Штенгелова «КДВ Кемерово» — правопреемница ОАО «Кемеровский кондитерский комбинат».

По старому адресу комбината: Ленина, 35 в 2009 году было зарегистрировано ООО «Зимняя вишня Кемерово». Сейчас по делу о пожаре задержана Надежда Судденок — с 2016 года владелица этой фирмы и одновременно её гендиректор. Ранее работала в компании «Топкинский цемент» в небольшом городке Кемеровской области Топки. Была депутатом Топкинского райсовета от «Единой России».

Но её фирма — это, судя по всему, основной распорядитель торговым центром. Ряд СМИ утверждает, что одним из основных владельцев является «Кондитерус ком», которая зарегистрирована в Томске и входит в холдинг Штенгелова. Другие доли в центре «Зимняя вишня» принадлежат компаниям помельче. Кстати, именно этот факт и наличие различных субарендаторов привели к тому, что с 2016 года в торговом центре не было проверок пожарной безопасности. На него распространили режим надзорных каникул, который полагается для мелкого бизнеса. Исключение делается только для объектов 1-го и 2-го классов опасности, а «Зимняя вишня» относилась к 3-му классу. До пожара на федеральном уровне шёл разговор о продлении практики надзорных каникул до 2022 года. Похоже, сейчас это будет пересмотрено.

Но окончательно точки над «i» в истории «Зимней вишни» расставят следствие и суд. Не будем торопиться с выводами и обвинять в пожаре всех: от сотрудника ЧОПа до Путина.

Вместо послесловия процитирую слова кемеровского священника Евгения Сидорина: «Жизнь продолжается. И вон она, "Зимняя вишня", стоит, как будто ничего и не было. Только запутавшиеся в проводах белые шары напоминают об ушедших в Небо безвинных душах. И Свет, как знак, что Небо эти души приняло...»

Торговый центр решено снести. На его месте, скорее всего, будут мемориальная часовня и сквер. Фото из «Фейсбука» священника Евгения Сидорина.