Возвращение «норвежского газового хайпа»: что потеряла Россия

На днях по соцсетям и кликбейтным СМИ пролетел очередной взрыв праведного негодования: Россия прогнулась и Кремль за бесценок отдает Норвегии участок моря с богатыми нефтегазовыми запасами! Признаюсь, я даже глаза протер и попытался ущипнуть себя, не поверив, что я вновь читаю эту новость.

Опять — спустя девять лет.

Но специфика нашего времени в том, что у «поводов для хайпа» нет срока давности. Пользуясь тем что у целевой аудитории достаточно короткая память, они ныряют в Лету, затем выныривают, затем снова ныряют — и так годами.

Поэтому и разъяснять действительность приходится тоже раз за разом.

…Весь этот клубок циркулирующих уже десятилетие панических слухов посвящен так называемому своду Федынского — геологическому образованию, которое расположено на шельфе Баренцева моря. В Сети практически нет внятной информации на эту тему, если не считать новостей под авторством различных штатных паникеров и борцов за все хорошее.

Начнем с краткого экскурса в не такое уж далекое прошлое.

Активно разведывать шельф Баренцева моря начали еще во времена Советского Союза, в начале 80-х. Одним из первых в результате упорного труда океанологов и геофизиков было обнаружено так называемое Штокмановское месторождение, его прогнозные запасы были оценены в три триллиона кубометров природного газа, что сразу же привело норвежцев в состояние изрядного уныния, ведь один Штокман превышал все запасы Норвегии, вместе взятые. Вторым фактом, огорчавшим наших северных соседей, стало то, что Штокмановское месторождение совершенно точно лежит в советской зоне и претендовать на него не выйдет никак. Слабым утешением послужило расположение Штокмановского бассейна — довольно далеко от береговой российской линии: триста километров до Новой Земли, а до Мурманска — более пяти сотен.

Затем российские ученые открыли новое геологическое образование, которое получило название свод Федынского (в Норвегии — «поднятие Ялмара Юхансена»). Когда в прессу просочились предварительные данные относительно прогнозных запасов свода, это вызвало легкую зависть, особенно в Норвегии. Если весь Штокман оценивался в три триллиона кубометров газа, то на участке свода Федынского оценочные запасы составляют все девять (по другим оценкам — 18,7 миллиарда баррелей нефтяного эквивалента).

И теперь мы переходим к моменту, который вызывает в российской прессе вечную истерику. Речь идет о «перманентной продаже наших ресурсов западным странам и корпорациям». Разберем реальное положение вещей на примере уже упомянутых месторождений. В первую очередь нужно понимать, что, как бы это ни ранило радикал-патриотов, даже на сегодняшний день Россия в лице своих газо- и нефтедобывающих компаний физически не может самостоятельно проводить весь комплекс подготовительных, строительных и добычных работ. Этому способствовал и развал Союза с последующей массовой деградацией отрасли, и разрушение целых областей машиностроения и профильного обучения, и техническая, да-да, отсталость, и, конечно же, пачки санкций, которые на нас бесконечно накладывают наши западные партнеры. Напомним, что это сейчас санкционный душ превратился в фарс и клоунаду, когда ограничения касаются полумифических сотрудников силовых структур России. А изначально самые массовые удары пришлись на наш нефтегазовый сектор, лишили его кредитов и возможности закупать сложное оборудование, которое мы сами произвести пока не в состоянии.

И Штокмановское, и Федынское месторождения были открыты при жизни СССР, но потом настали смутные времена, когда было не до научных прорывов. Первые попытки разработок Штокмановского месторождения были предприняты в начале 2000-х годов. Тогда «Газпром», объективно оценивая свои возможности, предложил поучаствовать в проекте целой группе иностранных компаний: норвежским Hydro и Statoil, французской Total и американским Chevron и ConocoPhillips. «Газпром» был готов отдать всем, кто поможет в разработке месторождения, до 49 процентов акций. Однако все упомянутые компании более четырех лет всячески виляли и выторговывали себе исключительные условия, на что корпорация в конце концов объявила, что единственным недропользователем будет она сама, а все дорогие зарубежные гости будут привлекаться лишь по необходимости в качестве подрядчиков. Будем объективны — самостоятельно разработать Штокмановское месторождение мы не в состоянии, но и отдавать наши недра на условиях откровенно грабительских и кабальных контрактов, как это было в 90-е, никто не хочет и не будет, что бы там себе ни фантазировали сетевые всепропальщики. На текущий момент Штокмановский проект фактически завис: последние внятные новости по нему датируются 2015 годом, когда французская Total вызвалась содействовать реализации первой очереди.

Что касается свода Федынского, то он был и открыт после Штокмановского, и работа по нему началась позже на целых десять лет. В апреле 2012 года «Роснефть», которой принадлежит лицензия на участок, и итальянская компания Eni заключили соглашение, согласно которому российские дочерние компании «РН-Шельф-Арктика» и «РН-Шельф-Дальний Восток» совместно с Eni должны провести доразведку. В открытом доступе информации о развитии проекта практически нет, из последних вестей — разве что упоминания, что на участке Федынского в рамках изысканий в Хатангском заливе «пройдут» первую скважину. После этого пресловутый свод полностью сходит со страниц газет, что дает основания подозревать, что и этот проект в силу ряда причин пока притормозили.

Территориальный вопрос

Изначальная реальная, а не придуманная проблема заключается в том, что если Штокмановское месторождение лежит исключительно в российских территориальных водах, то свод Федынского частично попадает в зону, на которую претендуют и Россия, и Норвегия. Если наложить территориальные претензии обеих стран на карту, то получится некая «зона нахлеста», и каждая из сторон считала ее своей. Совершенно патовая и тупиковая ситуация по этому вопросу сохранялась целых сорок лет, и только 15 сентября 2010 года президент РФ Дмитрий Медведев и премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг (позднее возглавил НАТО) подписали Договор о разграничении морских пространств, который снял все взаимные претензии.

Именно с 2010 года и начался тот вал панических публикаций, в которых специалисты всех мастей спешили рассказать, как кремлевская власть отдала за просто так наши подземные богатства. Рассмотрим наиболее популярные постулаты.

Самым тиражируемым был, конечно, миф о том, что Кремль отдал исконно русские воды норвежцам. Это не так. В Договоре было закреплено, что линия разграничения прошла по середине спорного участка, то есть стороны согласились на взаимные уступки. Заключение Договора не только сняло территориальный спор, но и дало возможность разрабатывать в будущем свод Федынского без угрозы навечно погрязнуть в международном арбитраже. Норвежцам предложили принять участие в проекте, но они отказались, продолжая активно (с 2011 года) проводить разведку в пределах собственного шельфа. То есть когда Федынское месторождение выдохнет из своих закромов первые тысячи кубометров газа, норвежцы там если и будут, то лишь потому, что собственная добыча у них падает. И, кстати, тогда войти в проект они будут готовы, особо не диктуя условий.

Также активно накачивалась истерия на тему того, что Норвегия по условиям Договора теперь окончательно вытеснит Россию со Шпицбергена и максимально усложнит рыбный промысел в этом регионе. По факту спустя девять лет статус Груманта нисколько не изменился, в российском поселке навели в косметический порядок, с каждым годом туда ездит все больше туристов. На Шпицбергене российский «Арктикуголь» все также добывает каменный уголь, а рыбаки все по-прежнему выходят на промысел. Шпицберген остается демилитаризованной зоной, находящейся в правовом поле Норвегии, а все провокации свелись к паре мелких пакостей от местных властей.

Мораль. Когда в следующий раз под чашку утреннего кофе вам предложат новость о том, что Россия опять все проиграла, не спешите впадать в уныние. Возможно, новость из прошлого десятилетия — и история ее уже опровергла.