Японские переселенцы – жертвы режима

Во время длительного пребывания в Японии нередко доводилось знакомиться с воспоминаниями, эссе и иными публикациями о репатриации японцев, корейцев, айнов с освобожденных в августе-сентябре 1945 года советскими войсками Сахалина и Курильских островов. Были и беседы «по душам» с теми, кто не по своей воле был выселен с насиженных мест и вынужден переехать на  соседний японский остров Хоккайдо.

Что касается печатных материалов, то они в значительной степени представляли собой плохо прикрытые под видом «личных воспоминаний» антисоветские агитки, призванные представить советские власти, да и солдат и офицеров жестокими людьми, без разбора силой изгонявших беззащитных мирных японцев с их якобы исконно японских земель.

Эти публикации использовались и используются и поныне для разжигания ностальгических настроений уже современных японцев, вовлечения их в борьбу за «возвращение северных территорий».

Так произвольно  в нарушение элементарных географических и исторических понятий именуются в Японии по официальному указанию Токио южнокурильские острова России – Кунашир, Итуруп, Шикотан и группа островов Плоские (японское название - Хабомаи)

Пролить свет на подлинную историю переселения японцев в метрополию помогает  обнаруженный в интернете и поныне весьма актуальный  материал  сахалинского информационного агентства Sakh.com. Своевременен он потому, что ностальгические настроения состарившихся бывших жителей островов активно используются премьер-министром Японии Синдзо Абэ в переговорах с президентом РФ Владимиром Путиным, когда последнего его японский коллега убеждает «пожалеть стариков» и «отдать Курилы». Во время визита В. Путина в Японию в декабре 2016 года Абэ для соответствующего эмоционального воздействия на президента передал ему письма бывших японских жителей четырех островов южных Курил, на которые претендует Токио.

«Я передал письма бывших жителей островов. Одно письмо написано по-русски, и президент Путин его сразу прочитал», — говорил  Абэ на пресс-конференции.

Хотя, конечно же, мало кто из перешагнувших 80-летний рубеж бывших жителей Курил или их родственников согласятся переехать на постоянное жительство на неуютные по климатическим условиям Курилы в случае их гипотетической сдачи. А для поездок на острова для ознакомления или поминовения душ захороненных на Курилах родных для японцев созданы все мыслимые условия вплоть до безвизового посещения, что, кстати, сделано вопреки существующему общему положению о въезде иностранцев на территорию РФ. Более того, хотя на этом не акцентируется внимание, такая практика является серьезной уступкой требованиям официального Токио, который запрещает японским гражданам запрашивать российские визы для поездок на Курилы, ибо считает эти территории «своими» и не желает фактом получения виз признавать российское законодательство на этих давно и законно принадлежащих России островах.

Итак, как же происходила репатриация граждан Японии с Сахалина и Курильских островов после их возвращения в соответствии с международными соглашениями в состав СССР?

Для начала приведем помещенную в статье С.Морозова статистику:  

«По данным бывшего губернаторства (с 1905 по 1945 гг. на территории южной  части Сахалина после ее отторжения в пользу Японии по итогам неудачной для России японско-русской войны 1904 – 1905 гг. существовало японское губернаторство Карафуто – А.К.) , по состоянию на 1 июля 1945 г. население Южного Сахалина исчислялось в 391 007 человек, из них — 204 088 мужчин, 186 919 женщин. Взрослого населения насчитывалось 254 007 чел. и детей до 15-летнего возраста — 137 000 чел. В период военных действий значительная часть населения, особенно женщин и детей, была эвакуирована в Японию... осталось 290 170 человек. На Курильских островах населения на 1 июля 1946 г. насчитывается 19 119 чел., из них — 15 630 чел. местного населения и 3 489 чел. советских граждан... По национальному составу местное население Южно-Сахалинской области делится: 277 649 японцев, 27 098 корейцев, 406 айнов, 288 ороченов, 81 эвенк, 24 нивхов, 11 нанайцев, 103 китайца, 27 поляков, 97 русских старопоселенцев и прочих».

Справедливо отмечается, что никакого произвола новые советские власти не учиняли. Репатриация осуществлялась в рамках Потсдамских договоренностей по согласованию с союзниками, в первую очередь со штабом осуществлявшего общее руководство оккупированной Японией американского генерала Дугласа Макартура, который лично следил за ходом выезда бывшего населения выведенных по его указу из состава Японии всех Курильских островов. Меморандум главнокомандующего союзных держав японскому императорскому правительству № 677/1 от 29 января 1946 года, в частности, гласил:

- Японскому императорскому правительству настоящим предписывается прекратить осуществление или попытки к осуществлению государственной или административной власти в любом районе вне Японии, а также в отношении правительственных чиновников или служащих, равно как и в отношении каких-либо иных лиц, находящихся в пределах этих районов…

- Для целей настоящей директивы территория Японии определяется в составе: четырех главных островов Японии (Хоккайдо, Хонсю, Кюсю и Сикоку) и приблизительно 1000 мелких прилегающих островов, включая о-ва Цусима и о-ва Рюкю (Нансэй) севернее 30° северной широты (за исключением о-ва Кутиносима), и исключая:

- Курильские (Тисима) о-ва, группу о-вов Хабомаи (Хапомандзё), включая о-ва Сусио, Юри, Акиюри, Сибоцу и Тараку), а также о-в Сикотан (Шикотан – А.К.).

Тем самым японскому правительству сообщалось решение союзных держав о выводе Южного Сахалина и всех без исключения Курильских островов вплоть до берегов Хоккайдо из состава государства. К тому времени в декабре 1945 года было достигнуто окончательное соглашение между СССР и США о репатриации японского населения с территории Советского Союза. На его основе генерал Макартур издал ряд специальных директив, касающихся Южного Сахалина и Курильских островов.

Важно, что репатриация с территории Сахалина и Курильских островов проводилась не в каких-то особо «антигуманных условиях», а на тех же основаниях, что и японцев из Кореи, Китая и других стран

Всего же после войны в Японию было возвращено с разных захваченных ею прежде территорий около 6 миллионов ее граждан. В статье отмечается, что подготовка к репатриации началась в конце 1945 года, и она не стала неожиданностью для японцев. В Южно-Сахалинске действовала областная комиссия по репатриации. Население заранее официально оповещали о предстоящем отъезде на родину. Разделение семей не допускалось.

Разрешался вывоз на одного человека до центнера разного имущества, кроме советских и японских денежных знаков, а также золота

В Японии доводилось слышать, что якобы советские власти стремились как можно скорее «очистить оккупированные территории от лиц японского гражданства», а потому-де и начали насильно без разбора выселять японцев чуть ли не сразу после прихода советских войск. Но это опровергается фактами и документами.  А они свидетельствуют о том, что первые партии репатриантов отправились с Сахалина лишь в октябре 1946 года, а с Курильских островов — и вовсе в августе 1947 года.

Более того, как особо отмечается в статье, сахалинские власти как раз не спешили «избавиться от японцев», а, напротив, старались всячески затянуть этот процесс, или, как пишет автор, «саботировать его». Новым советским властям в условиях нехватки населения было по чисто хозяйственным соображениям выгодно по возможности затянуть убытие зарекомендовавших себя добросовестными и умелыми работниками японцев. Вот как описывает сложившуюся ситуацию С. Морозов:

«При подготовке соответствующего проекта постановления Правительства СССР Центральное управление репатриации СССР, мало знакомое с местными условиями, предложило вывозить с островов ежемесячно 30 000 человек. При таком темпе репатриация с островов была бы завершена уже в 1947 году. Данное распоряжение было доведено до органов НКВД, которые и организовывали процесс».

Однако это распоряжение на местах саботировали, не помогало и НКВД. Секретари райкомов запрещали исполнять приказы о репатриации!

И в этом их поддерживал и обком ВКПб, и Гражданское управление, обосновывая свою позицию: 

«Репатриация этих контингентов темпом в 30 000 человек в месяц, с расчетом ее завершения в 1947 году, вызовет большие трудности и нанесет большой ущерб всему народному хозяйству Южного Сахалина, так как рабочей силы из числа советских граждан нет, и в 1947 году поступление ее в таких масштабах не планируется».

В результате процесс репатриации японцев был растянут по времени и завершился лишь в середине 1948 года. Кстати, в затяжке репатриации были заинтересованы и японские власти, ибо бедственное экономическое положение в стране не позволяло прокормить столь большое число репатриантов из ранее оккупированных районов.

В заключение хотелось бы отметить, что попавшие под «колесо истории» бывшие жители Курил не всегда в угоду властям рассказывают об ужасах жизни при «советах». Доводилось слышать от них и рассказы о том, как японцы вместе с русскими совместно жили и работали на островах, учили языки друг друга, вместе противостояли стихии, делились последним, как быстро завязывали отношения дети из японских и русских семей.

Вот и дальневосточный автор считает нужным  передать чувства русских людей при расставании с уезжавшими с Курил японцами:

«Много солдат, которые освобождали Южный Сахалин, по воле командования работали вместе даже с пленными японцами, были дружны с ними, уважали их за честность и умение работать. Поэтому все мы видели, каких хороших людей лишаемся. В короткий срок совместной жизни на острове бывшие непримиримые враги успели стать чуть ли не друзьями. Японцы очень ценили доверие к ним русских и старались платить тем же…».

Так и должно быть между народами-соседями. И большой грех,  и моральное преступление совершают те японские политики и идеологи, кто и ныне хотел бы не допустить добрососедства между японцами и русскими, не желают делать выводы из ошибок прошлого и вновь толкают свое население на путь реваншизма и конфронтации с нашим народом.

Автор: Анатолий Кошкин, доктор исторических наук, профессор Института стран Востока