Балканские уроки

В поисках новых рынков сбыта для своих товаров власти Белоруссии давно обратили внимание на Сербию — страну, которая, как и Белоруссия, стремится к политической и экономической многовекторности и демонстрирует на этом пути немалые успехи.

Подписанное ещё в 2009 году соглашение о свободной торговле между Сербией и Белоруссией в своё время дало быстрый эффект: товарооборот между странами многократно вырос. Однако в последние два года торговля переживает не лучшие времена. Восполнить резкое сокращение поставок нефтепродуктов в Сербию другими белорусскими товарами очень сложно, поэтому озвученные в рамках недавней встречи Александра Лукашенко и сербского президента Александра Вучича планы кратно увеличить объём взаимной торговли выглядят довольно проблематично. Белорусским производителям придётся очень постараться, чтобы завоевать сербский рынок, давно живущий в европейских стандартах конкуренции, хотя политическая база для этого не подлежит сомнению — отношения между странами на уровне их лидеров остаются дружественными уже много лет.

В то же время очевидно, что воспроизвести сербский опыт реальной многовекторности у Белоруссии не получится — слишком уж сильно отличаются политическая и экономическая системы двух стран, причём определённо не в пользу Белоруссии. 

Нефть как фактор роста

«Мы должны работать и пытаться поставить перед собой цель, чтобы товарооборот достиг цифры в 500 млн долларов», — заявил Александр Вучич по итогам переговоров с Александром Лукашенко, состоявшихся в начале прошлого декабря. Аналогичную сумму называл в начале прошлого года и посол Белоруссии в Сербии Валерий Брылев, отметив, что на это потребуется два-три года, если все существующие договорённости и контракты будут выполнены. Исходя из текущей статистики белорусско-сербской торговли товарами (за 11 месяцев 2019 года её объём составил 148 млн долларов), это означает, что товарооборот должен увеличиться как минимум в 3,5 раза.

В истории отношений Сербии и Белоруссии уже был эпизод, когда торговля между странами демонстрировала стремительный рост. Произошло это после подписания двустороннего соглашения о свободной торговле в 2009 году. Спустя всего год белорусский товарный экспорт в Сербию вырос почти в три раза, а импорт сербских товаров в Белоруссию увеличился почти вдвое. Пиковый объём белорусского экспорта товаров был достигнут в 2015-м, но в следующем году резко упал и после восстановления в 2017-м снова сократился почти наполовину.

*11 месяцев

Источник: Белстат

Причина падения объёмов торговли проста — сокращение поставок в Сербию белорусских нефтепродуктов. Ещё в 2017 году Сербия импортировала из Белоруссии 382 тысячи тонн нефтепродуктов на 94,1 млн долларов — соответственно, 3,1 % от совокупного физического объёма их экспорта и 1,8 % от его общей стоимости. В структуре же стоимости белорусского экспорта в Сербию в 2017 году на нефтепродукты пришлось почти две трети. По итогам этого года Сербия заняла 12-е место среди экспортёров белорусских товаров среди стран за пределами СНГ. Это весьма приличный результат для небольшого государства.

Но уже в 2018 году экспорт нефтепродуктов в Сербию резко сократился. Как отмечал год назад Валерий Брылев, потери Белоруссии из-за этого составили 120 млн долларов, и эту сумму восстановить достаточно сложно. Компенсировать спад отчасти удалось за счёт других товаров (прутков из нелегированной стали, проволоки из чёрных металлов, синтетических нитей, шин), но несмотря на то что в 2018 году белорусский экспорт в Сербию без учёта нефти, нефтепродуктов, удобрений и газов вырос на 74,5 % (до 79,5 млн долларов), этого оказалось совершенно недостаточно для удержания прежних позиций.  

2019 год к принципиальному улучшению сербско-белорусской торговли не привёл. По итогам 11 месяцев прошлого года на долю Сербии в экспорте белорусских товаров приходилось 0,28 %, а в импорте — 0,18 %. И даже если исключить объём торговли товарами с Россией, то доля Сербии во внешнеторговом обороте Белоруссии всё равно будет невелика — в январе — ноябре прошлого года это 0,4 %, или 37-е место из всех стран, с которыми торгует Белоруссия. Что же касается торговли услугами, которая в последние годы позволяет Белоруссии сводить свой внешнеторговый баланс с плюсом, то её объём пока минимален. В 2018 году экспорт услуг из Белоруссии в Сербию составил 6,6 млн долларов, импорт — 2,3 млн долларов.

Дружба двадцатилетней выдержки

Точкой отсчёта сегодняшних белорусско-сербских отношений стали события 1999 года, когда Сербия была подвергнута «гуманитарным бомбардировкам» НАТО.

В самый разгар этой операции, 14 апреля 1999 года, Александр Лукашенко прилетел в Белград, чтобы выразить поддержку Союзной Республике Югославия, в состав которой на тот момент входили Сербия и Черногория, и лично её президенту Слободану Милошевичу.

«У меня добрые отношения с Милошевичем, и я рассчитываю, что им буду лучше услышан, чем кто-либо другой», — заявил тогда белорусский лидер.

Как известно, уже в октябре 2000 года Милошевич был вынужден уйти в отставку в результате массовых протестных акций в Белграде, состоявшихся после очередных президентских выборов, на которых он не смог одержать убедительную победу над своим главным оппонентом Воиславом Коштуницей. В 2001 году новые сербские власти передали Милошевича Международному трибуналу по военным преступлениям в бывшей Югославии, и в 2006 году он скончался в тюрьме в Гааге в ожидании приговора.

Эти события Александр Лукашенко рассматривал, безусловно, как прямую угрозу собственной персоне. В преддверии президентских выборов 2001 года в Белоруссии развернулись протестные молодёжные движения, которые весьма напоминали сербский «Отпор», сыгравший решающую роль в свержении Милошевича. Поэтому за несколько дней до выборов Лукашенко выступил по национальному телевидению с заявлением о готовящемся силовом захвате власти в стране и дал понять, что сербский сценарий в Белоруссии не пройдёт: «Я в бункере сидеть, как Милошевич, не буду».

В итоге 9 сентября 2001 года Лукашенко одержал победу в первом туре с официальным результатом почти 76 % голосов. Волна массовых протестов продолжалась до 2003 года, но режим Лукашенко устоял.

Подготовка соглашения о свободной торговле между Белоруссией и Сербией проходила в период президентства Бориса Тадича (2004–2012), активного сторонника евроинтеграции, при котором Югославия окончательно исчезла с карты Европы — в 2006 году в результате референдума Черногория решила отделиться от «старшего брата».

«Работа над соглашением была сложной, — рассказывает бывший чрезвычайный и полномочный посол Сербии в Белоруссии Сречко Джукич, участвовавший в работе над документом. — Белорусская сторона хотела, чтобы за основу было взято соглашение о свободной торговле между странами СНГ, однако оно не подходило Сербии, которая уже приступила к процессу интеграции с Евросоюзом. Кроме того, предлагаемое белорусской стороной соглашение не подходило с точки зрения условий ВТО (куда, правда, с тех пор так и не вступили ни Белоруссия, ни Сербия)».

В начале марте 2009 года, в преддверии подписания соглашения, Александр Лукашенко нанёс первый за десять лет, прошедшие с момента натовских бомбардировок, визит в Сербию, носивший не вполне официальный характер. Как сообщали белорусские СМИ, целью этой поездки было катание на горных лыжах на сербском курорте Копаоник, где, предположительно, должна была состояться встреча Лукашенко и Тадича. Спустя ещё десять лет подробности этого визита раскрыл в интервью на сербском телевидении Александр Вучич, комментируя заявление председателя Демократической партии Сербии Санды Рашкович-Ивич о том, что в ходе предстоящего визита в Белград Лукашенко не должен встречаться с депутатами Скупщины (сербского парламента), поскольку это было бы «издевательством над демократией», ведь в Белоруссии нет реальной оппозиции.

«Я с удовольствием приму Лукашенко! — заочно ответил на это Вучич. — Это человек, который всегда был вместе с народом Сербии. Ни в одном своём выступлении он не был против Сербии, никогда не голосовал против Сербии! И как же мы его не примем? Тадич прятался от него в ресторане на Копаонике. Говорил, когда он катался на лыжах: "Мы не можем видеться на публике!" Я не буду скрываться и вести тайные переговоры! Как мы не примем лидера братской страны? Как я могу не принять таких друзей только для того, чтобы меня никто не стал обвинять?»

Тем не менее 30 марта 2009 года, меньше чем через месяц после этого курьёзного визита, соглашение о свободной торговле Белоруссии и Сербии было подписано и сразу же дало результат.

«Когда я прибыл в Белоруссию, товарообмен с Сербией составлял примерно 10 млн долларов, а когда я покинул Белоруссию в 2011 году, товарообмен составлял уже 130 млн евро. Для сербской экономики это был полностью новый рынок, а Белоруссия стала продавать в Сербии грузовики, автобусы, троллейбусы, тракторы и другие товары без пошлины», — говорит Сречко Джукич.

Укреплялись и политические отношения. Следующий президент Сербии Томислав Николич уже совершенно открыто выражал свои симпатии к Александру Лукашенко.

«Вы посещали Сербию во время бомбардировок НАТО, — заявил Николич во время визита в Минск в мае 2017 года, где Лукашенко лично наградил его Орденом Дружбы народов. — Я тогда был в оппозиции, но этот поступок не забыл и никогда не забуду. Потому что этот жест в вашем лице — жест белорусского народа, который, как и сербский, понёс самые большие жертвы во Второй мировой войне. Когда я стал президентом, свой первый визит я сделал именно в Беларусь. Тем самым я хотел показать свою позицию по санкциям, которые Европа ввела в отношении Беларуси. И когда Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности госпожа Кэтрин Эштон спросила меня, почему я еду в Минск, я ей ответил: "Было бы лучше и для вас, если бы вы почаще ездили в Беларусь"».

Александр Вучич, занимающий пост президента Сербии с 2017 года, придерживается той же риторики. После встречи президентов двух стран в начале минувшего декабря Вучич вновь напомнил, что в 1999 году Лукашенко оказался одним из немногих мировых лидеров, кто приехал в Сербию лично:

«Он выступал категорически против бомбёжки Сербии силами НАТО, и наши граждане никогда не забудут его поступок. Спустя 20 лет вы не найдёте здесь никого, кто скажет что-то плохое о президенте Лукашенко… Александр Лукашенко — искренний друг Сербии и нашего народа. Беларусь же всегда была дружественной страной для Сербии, и мы гордимся нашими белорусскими друзьями. Впереди нас ожидает множество новых совместных проектов, открывать которые мы можем во всех сферах общественной жизни».

Со своей стороны, Лукашенко тогда заверил, что снижение товарооборота — это лишь временное явление.

«Мы ещё повоюем, посражаемся за наши отношения», — заявил он, добавив с явным намеком на Россию, что в этих отношениях страны «не ставят друг перед другом предварительных условий».

Два Александра — две многовекторности

Неизменно тёплые отношения между Минском и Белградом в последние годы, безусловно, связаны с той принципиальной позицией, которую Александр Лукашенко занимает по проблеме Косово. «Мы придерживаемся схожих взглядов на мировую повестку, активно взаимодействуем в международных организациях. Не меняется позиция Беларуси по вопросу территориальной целостности вашего государства», — заявил Лукашенко Вучичу в прошлом декабре.

Вольно или невольно это высказывание прозвучало неким извинением за ту ситуацию, которая возникла в Белоруссии в июне прошлого года на церемонии открытия II Европейских игр, когда по стадиону «Динамо» в Минске прошествовали спортсмены самопровозглашённой Республики Косово.

Более того, возглавлял эту делегацию не кто иной, как косовский президент Хашим Тачи, который в Сербии считается военным преступником. «Поднятие флага Косово на равных с флагами других стран мира в Минске — это наша первая победа», — написал Тачи в своём «Твиттере».

Александру Вучичу в связи с этим пришлось принимать непростое решение. Накануне открытия Европейских игр он прибыл в Минск, встретился с Александром Лукашенко, но на саму церемонию открытия не явился. А вечером того же дня в Минске был экстренно госпитализирован посол Сербии в Белоруссии Велько Ковачевич — приступ случился у него, когда он провожал Вучича в аэропорт.

Примечательно, что эпизод с участием косовских спортсменов в Европейских играх в Минске вызвал значительный резонанс преимущественно в российских и белорусских СМИ. Сербская пресса не уделила ему существенного внимания, что, в общем, понятно, поскольку для неё это не новость — сборная Косово официально дебютировала на мировой арене ещё на Олимпиаде 2016 года в Рио-де-Жанейро, а также регулярно принимает участие в других международных соревнованиях. Комментируя своё отсутствие на церемонии открытия Европейских игр, Вучич выразил сожаление, что именно этот факт, а не его минские переговоры с главой правительства РФ Дмитрием Медведевым был удостоен основного внимания российских СМИ. Спортсменам важно заниматься спортом, чтобы в этом не было политики, добавил сербский президент.

Тем не менее Вучич всё же использовал визит в Минск для очередных заявлений по теме косовского урегулирования. Сербия, напомнил он в Белоруссии, сейчас находится в своём лучшем состоянии с точки зрения уровня заработных плат, безработицы и перспектив развития и намерена двигаться вперёд, что требует политической стабильности, но представители Косово хотят этим воспользоваться.

«Приштина знает, что мы хотим ещё более быстрого прогресса, и злоупотребляет им», — констатировал Вучич.

Успехи сербской экономики в последние несколько лет действительно сложно не замечать. В 2018 году ВВП Сербии увеличился на 4,8 % — во многом благодаря серьёзному притоку иностранных инвестиций в страну: два года назад Financial Times признала Сербию лучшей в мире по масштабу привлечения внешних инвестиций относительно размеров экономики. А за три квартала прошлого года сербский ВВП прибавил ещё 4,8 %, что стало лучшим показателем среди всех европейских стран. Пока это, несомненно, рост от низкой базы — по размеру подушевого ВВП Сербия по-прежнему значительно отстаёт от своих соседей по бывшей Югославии, Хорватии и Словении, уже ставших членами Евросоюза. Однако курс многовекторности в политике и экономике, которого придерживается Александр Вучич, уже приносит стране немалые дивиденды: Сербия развивает конструктивные отношения и с Евросоюзом, и с Россией (а также ЕАЭС), и с Китаем, и со многими другими странами.   

Впрочем, отмечает Сречко Джукич, способность Сербии работать и с Востоком, и с Западом возникла не сегодня — это не изобретение Александра Вучича или даже Иосипа Броза Тито. Многовекторность внешней политики Сербии имеет долгую традицию, которая насчитывает два столетия.

«В XIX веке Сербия, добившись независимости, сразу же оказалась между Востоком и Западом, между Османской империей и Австро-Венгрией. Братская Россия была далеко, не было прямого выхода и на другие великие державы того времени — Францию и Великобританию. Именно тогда и был заложен фундамент нашей внешней политики, и во времена Югославии эта традиция продолжилась, потому что основные векторы внешней политики определял Белград», — говорит дипломат в отставке.

Белоруссия же в сравнении с Сербией — государство молодое, её независимости всего 30 лет, поэтому ей ещё только предстоит выработать собственную модель многовекторности, считает Джукич: «Лукашенко действительно часто произносит слово "многовекторность" и предпринимает попытки зафиксировать этот статус. Например, Белоруссия — единственная страна Европы, являющаяся членом Движения неприсоединившихся стран. Но каков реальный эффект от этого? До сих пор Белоруссия участвовала всего в одном саммите этой организации, и назвать её политику в этом направлении активной нельзя. Сейчас это не настолько влиятельная структура, как в те времена, когда в ней участвовала Югославия, но в любом случае её саммиты проходят ежегодно, на них собираются больше ста стран, причём это уже не такие бедные государства, как раньше, — с ними есть о чём разговаривать той же Белоруссии. Но практических шагов в этом направлении не видно: внешняя политика Белоруссии пытается следовать в русле неприсоединившихся стран, но слишком непоследовательно. Последний пример: как только у Белоруссии возникли проблемы с Россией по ценам на нефть и газ, тут же прозвучали заявления госсекретаря США Помпео о готовности обеспечивать Белоруссию нефтью, и Минск это поприветствовал».

Тем не менее стоит повторить, что в Сербии Александр Лукашенко — желанный гость. Во время декабрьского визита белорусского президента в Белград в его честь был дан артиллерийский салют, а выступление Лукашенко в Скупщине всё же состоялось.

«Белоруссия выдвинула инициативу об обновлении широкого диалога от Атлантики до Владивостока по укреплению мер доверия, безопасности и сотрудничества. Считаю, что Сербия будет в числе государств, заинтересованных в обсуждении этих проблем», — заявил он в сербском парламенте. В стенах Скупщины произошёл и «непротокольный» эпизод, когда Лукашенко обнял главу Сербской радикальной партии Воислава Шешеля, одного из самых убеждённых противников вступления Сербии в Евросоюз. 

Госзаказ и невидимая рука рынка

Одним словом, неудивительно, что заголовок посвящённой прошлогодним парламентским выборам в Белоруссии статьи в старейшем сербском издании «Политика» гласил: «Белорусский мускул сильнее оппозиции. В новый созыв парламента не вошёл ни один оппозиционер — только нынешние и бывшие чиновники, журналисты государственных СМИ и победительница конкурса красоты».

Оппоненты Александра Вучича видят в его регулярных контактах с Александром Лукашенко признаки того, что сербский президент берёт пример с «последнего диктатора Европы». Например, Борис Тадич, возглавляющий Демократическую партию Сербии (в минувшем октябре решившую бойкотировать парламентские выборы весной этого года), крайне жёстко прокомментировал недавнюю серию встреч Вучича и Лукашенко, заодно опровергнув рассказ Вучича о том, как он прятался от белорусского президента в Копаонике. Этот сенсационный анекдот, считает Тадич, был нужен Вучичу, чтобы отвлечь внимание от ключевого политического послания во время декабрьского визита Лукашенко: Сербия всё больше и больше оказывается под властью Вучича и более открыто дистанцируется от европейского пути развития.

«Вучич готовится снять европейский плащ, под которым осталась старая радикальная политика», — заявил Тадич для сербских СМИ, намекнув на то, что нынешний президент страны в середине 1990-х годов начинал политическую карьеру в Сербской радикальной партии Воислава Шешеля.

Фоном для подобного заявления стало предложение Александра Вучича принять декларацию о военном и политическом нейтралитете страны, за которым сразу же последовали планы армейской реформы и переговоры с Александром Лукашенко о расширении военно-технического сотрудничества. Государство будет работать над дальнейшим укреплением сербской армии, в этом вопросе Сербия может многому научиться у Белоруссии, сообщил Вучич на совместной пресс-конференции с Лукашенко в Белграде. Тем самым президент Сербии подтвердил уже договорённости, достигнутые ранее в рамках работы совместной белорусско-сербской комиссии по военно-техническому сотрудничеству. Ещё в феврале прошлого года Белоруссия передала Сербии четыре истребителя МиГ-29, а три года назад сербским вооружённым силам были обещаны ещё и два дивизиона зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) «Бук». Предполагалось, что сербская сторона будет оплачивать ремонт и модернизацию полученной от Минска военной техники.

Но вопрос о том, за счёт чего Белоруссия и Сербия смогут нарастить взаимный товарооборот до 500 млн долларов в год, особенно если восстановить экспорт нефтепродуктов не удастся, по-прежнему открыт. Как сообщал в декабре прошлого года Валерий Брылев, объём новых контрактов на поставку белорусской продукции в Сербию составит более 100 млн долларов; среди них были названы Минский тракторный завод, «Белшина», «Могилёвхимволокно», БелАЗ, Белорусский металлургический завод.

«В Белграде эксплуатируются белорусские автобусы и троллейбусы, созданы совместные производства тракторов и МАЗов. На сербский рынок стал поступать металл. Поставляем сюда шины, химические волокна», — сообщил белорусский посол в Сербии, назвав в числе перспективных рынков и продукты питания:

«Например, в Сербии нет чёрного хлеба, пользуются спросом белорусские конфеты, печенье, зефир. В свою очередь, сербы могли бы поставлять нам больше вина, плодоовощной продукции, персиков, винограда, абрикосов».

Однако ряд сербских экспертов скептически относится к возможности белорусских предприятий существенно расширить своё присутствие на рынках их страны.

«У сербских аграриев есть традиция использования западной техники, и даже несмотря на то, что сейчас белорусские тракторы полностью отличаются от тех, которые производились там во времена СССР, бороться с устоявшейся традицией сложно, — поясняет Джукич. — Мы не просто любим германскую технику — у нас и технический образ мыслей германский по многим причинам, это осталось ещё от эпохи Австро-Венгрии и Германии времён социализма, когда там работали наши гастарбайтеры. Наше крупнейшее предприятие по производству сельхозтехники IМТ когда-то было создано по лицензии английской компании Ferguson и продавало свои тракторы на Западе. Белоруссия хотела купить это предприятие и очень обижалась, когда получила отказ. Проблема в том, что большинство крупных белорусских предприятий принадлежит государству, об их продаже частным инвесторам, в том числе иностранным, речи не идёт, а это определяет их низкую эффективность. В своё время я проводил сравнительную аналитику производительности труда на МАЗе и предприятии Volvo — оказалось, что завод Volvo выпускает больше грузовиков, чем МАЗ, а численность рабочей силы там в три раза меньше.

Есть и ряд проблем с продвижением белорусских товаров на сербском рынке. Например, в Белоруссии делаются очень качественные конфеты, которые, на мой взгляд, имеют потенциал в Сербии, потому что в нашей стране хороший спрос на сладости. Но белорусские производители конфет почему-то никогда не пытались пробиться на наш рынок. В целом белорусские компании желают сразу подписывать твёрдые соглашения, как это было в СССР, а не поработать на новом рынке, чтобы сначала познакомить его со своими товарами. К сожалению, государство, которому принадлежат основные предприятия Белоруссии, мало что знает о маркетинге».

Поэтому, резюмирует бывший сербский посол в Минске, придавать большого значения декларируемым планам увеличить объём взаимной торговли до 500 млн долларов в год не стоит, к тому же подобные политические заявления звучали из уст Слободана Милошевича и Александра Лукашенко ещё двадцать лет назад.

«В этом смысле история повторяется, а логика в экономике остаётся прежней, — говорит Джукич. — Экономики Сербии и Белоруссии не могут достичь этого объёма так быстро, потому что они разносторонне ориентированы и не очень комплементарны, а когда не совпадает структура экономик так, чтобы им было чем друг друга дополнять, добиться хороших результатов очень сложно. Для Белоруссии сейчас самое время подумать о перестройке своей экономики — для этого пока достаточно времени, чтобы не повторить ошибки, которые уже были допущены с другими постсоветскими странами. Ещё можно создать такую новую структуру экономики, которая выдержит испытания временем».

Чем сердце успокоится

Какой же может быть эта новая структура?

Первый путь для Белоруссии едва ли возможен без серьёзных политических потрясений — шоковая терапия может обрушить ту модель отношений государства и общества, которую Александр Лукашенко выстраивал почти три десятилетия, а это обрушение, в свою очередь, может похоронить и его режим. В результате Белоруссия вряд ли получит столь же сильную и диверсифицированную экономику, как в соседней Польше, которая являет собой довольно редкий пример того, как меры шоковой терапии могут дать положительный эффект. Вот только Варшава получила за годы членства в ЕС огромные дотации, исчисляемые десятками миллиардов евро в год, что не светит Минску. Скорее, придётся идти по пути других соседей — Украины или трех стран Прибалтики, которые в результате рыночных реформ утратили значительную часть своей промышленности и населения.

Путь постепенной рыночной трансформации для белорусской трансформации тоже едва ли возможен — становиться на него нужно было уже давно, а сейчас на это просто может не хватить времени. Трезвое понимание этого в Белоруссии, похоже, присутствует; одно из подтверждений этому — недавнее интервью главы Белгазпромбанка Виктора Бабарико порталу Naviny.by. Вот несколько характерных высказываний банкира:

«К сожалению, мы не создали экономически самостоятельной страны. Вся наша экономическая политика последнего двадцатилетия — это политика выпрашивания дотаций. Сначала ценовых, а потом, по мере роста цен на энергоносители — денежных… Мы умеем конкурировать не продуктом, а самим принципом ведения бизнеса в нашей конкретной стране. Если к нам придут и инвесторам будет приемлем принцип ведения бизнеса в стране, то начнётся прямая конкуренция продуктом. Назовите мне хотя бы один уникальный продукт или производство, который создали в Беларуси за последние 25 лет? Мы лишь удивительным образом обогатили некоторые экономические термины иным смыслом… Неэффективная экономика может обеспечивать только умирание, и всё. Если у вас есть дотации, вы умираете с меньшей скоростью, если нет — быстрее. Независимо от того, будет подписан интеграционный пакет с Россией или нет, национальный крупный бизнес в стране умирает, и не из-за высоких или низких цен, а потому что мы не конкурируем продуктом».

Для контраста можно вернуться к сербской экономике, которая в сравнении с белорусской демонстрирует прямо-таки чудеса конкурентоспособности, даже несмотря на то, что на государственный и квазигосударственный сектор по-прежнему приходится её немалая часть.

В прошлом году средняя зарплата в Сербии составляла всего около 400 евро, при этом цены на некоторые товары и услуги в этой стране вполне европейские, например, литр бензина стоит порядка 1,2 евро (в Белоруссии — около 0,75 евро). Однако в последние несколько лет уровень инфляции в Сербии не превышает 4 %, курс национальной валюты динара стабилен, а учётная ставка Центробанка сейчас составляет 2,5 %, что весьма комфортно для кредитования населения и бизнеса. В Белоруссии средняя зарплата в прошлом году составляла порядка 520 евро, инфляция снизилась до 4,7 %, но ставка рефинансирования Нацбанка оставалась высокой — 9 % на конец 2019 года. Это существенно меньше, чем ещё два-три года назад, но снижение ставки никак не стимулировало экономический рост — в прошлом году ВВП Белоруссии вырос всего на 1,2 %. Чего-либо более существенного ожидать было сложно: из-за вездесущих госмонополий, избыточного регулирования и специфического инвестклимата частный бизнес — важнейший драйвер экономического роста — в Белоруссии по-прежнему чувствует себя бедным родственником. Не будет преувеличением сказать, что в сравнении с той же Сербией, где процветает самый разнообразный малый бизнес, в особенности множество мелких производителей АПК, предприятий общепита и туристических услуг, в Белоруссии этот сегмент сведён до максимально возможного минимума.