Пять ран Новороссии

Пять ран Новороссии
В сем году исполняется ровно тысяча лет со дня ухода ко Господу нашего великого святого — князя Владимира Святославича!

А на землях, где трудились и молились русские люди в древние века ныне полыхает пожар войны. У места, где крестил Русь равноапостольный Владимир, разместились похабные седалища и троны парашенок-униатов и яйценюхов-сатанистов! Киев, где крещение твое?!..

И в такую эпоху мы всегда рассуждаем о войне. О подвигах и скорбях Малороссии и Новороссии. Но стоит оглянуться назад, повернуть лик к Руси Изначальной и может быть перечитать лучшие произведения древнерусской литературы. Ибо в них наши предки оставили нам завещание и наказ. В Слове звучит струна русского единства, русской святости, русской надежды, русской правды…

В российской исторической науке до 1917 году существовала гипотеза о пяти крещениях Руси, в соответствии с пятью ранами, полученными Христом на Голгофе.

Сейчас же данное утверждение опровергается светскими учеными, хотя и необоснованно. Скорее всего, до 988 года массового принятия христианства не было. Однако, если рассуждать логически, Крещение Руси равноапостольным Владимиром Святым нельзя представлять, как резкий и неожиданный перелом в общественно-религиозной жизни страны. Такие важнейшие и радикальные события требуют долгой подготовки умов (Господь ведь не хочет крови, а веры!). Православная религиозная традиция, заместившая языческую (и не только!) традицию, должна была стать привычной и не вызывать серьезного сопротивления (а из летописей мы получаем подтверждение, что противостояния не получилось: наблюдались только мелкие столкновения, совершенно не сравнимые с тем, что произошло в Прибалтике в период ее насильственной католизации).

Христианство появилось на территориях, прилегающих к землям будущей Киевской Руси очень рано.

Полуостров Крым — древний торговый перекресток и одновременно место ссылки римских политических и религиозных диссидентов, стал форпостом распространения в Северном Причерноморье (и на землях, через которые проходили торговые пути «из Грек в Варяги») митраизма, иудаизма, иудеохристианства, мистического гностицизма и самых разнообразных течений, собственно, ортодоксального христианского вероучения.

Но если митраисты и иудеи прозелитизмом занимались не активно (в силу специфики своей культовой практики и вероучения), то христиане вели проповедь новой веры с явным энтузиазмом. Но проповедь без священных книг или хотя бы сообщения о них невозможна. Так что вероятность проникновения христианского письменного слова в Крым уже в I-II вв. н. э. чрезвычайно высока. Наверняка, в это же время или даже раньше появились в Крыму и иудеи (а с ними пришла и Тора!)

После 313 г. наметился новый этап в распространении истинного вероучения в Причерноморье, тем более что император Константин затем перенес столицу с берегов Тибра на берега Босфора: Рим уступил пальму первенства Константинополю. Географическо-политический аспект, таким образом, стал благоприятствовать миссионерству в зоне Черного моря.

Первые христианские епархии в Северном Причерноморье появились еще до IV века, например Скифская епархия, с резиденцией епископа в г. Томы (территория современной Румынии), ее северные границы, вероятно, простирались вплоть до Днестра. Позднее возникли и другие епархии: в Малой Скифии, Крыму, Готии (первоначальный центр находился вне Крымского полуострова) и на Северном Кавказе (в Алании). Все вышеперечисленные епархии вели миссионерскую деятельность.

В западных пределах Великой Степи всегда было неспокойно: кочевые народы, проходя по этому природному коридору с Востока на Запад, совершали нападения на города. Для IX века является характерным сообщение византийского императора Константина Багрянородного о разграбленных христианских поселениях и разрушенных церквях.

Нападения кочевых орд (и до IX в., и впоследствии) могли иметь и иную подоплеку, так как некоторые из народов и племен приняли несторианство — еретическую версию христианства.

Несторианство было осуждено на Третьем Вселенском Соборе в г. Эфесе (431 г.), после чего последователи ересиарха Нестория были вынуждены переселиться за пределы Византийской империи.

Из источников известно о «Фотиевом крещении» Руси (IX в.), крещении княгини Ольги и существовании в Киеве церкви прор. Ильи или (и) святителя Николая (не позже середины X в.).

Все сие способствовало распространению Священного Писания и Священного Предания.

Библейские тексты и христианская литература в период после 988 г., но вероятно и раньше, попадали и из Болгарии и, непосредственно, из самой Византии. Не следует сбрасывать со счета возможный западный канал трансляции (Чехия, Моравия, Польша, Германия + Подунавье). Среднее Подунавье для нас представляет особый интерес, так как там долгое время вели проповедь представители «дальнезападного христианства», частенько отдававшие предпочтение Ветхому Завету перед Новым.

Западный путь передачи рукописей неизбежно приобретал для Руси вторичное значение, что напрямую связано с языковым барьером (официально католики ведь придерживались мнения о возможности богослужения и распространения Священного Писания только на одном из языков: латинском, греческом и еврейском).

Деятельность святых Кирилла и Мефодия дала славянским народам возможность читать и изучать Священное Писание на родном языке. Римской католической церковью не был востребован потенциал переводческих трудов «солунских братьев», а вот Константинопольский патриархат сумел использовать новосозданную письменность для распространения истинной веры среди славян.

Красота православного богослужения во многом явилась некоей драгоценностью, привлекавшей желающих уверовать во Господа нашего Иисуса Христа. Вот что сообщает «Повесть временных лет»: «И созвал князь Владимир бояр своих и старцев и сказал им: «Пришли посланные нами мужи, послушаем же их». И обратился к послам: «Говорите дружине». Они же сказали: «Ходили к болгарам, смотрели, как они молятся в храме, то есть мечети, стоят там без пояса, сделав поклон, сядет и оглядывается туда и сюда, как бешенный, и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам, и видели в храмах их разные cлужбы, а красоты никакой не видели. И пришли мы в Греки, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой и не знаем, как рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех странах. Не можем забыть красоты той, ибо каждый, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького. Так и мы не можем оставаться прежними».

Удивительно, но и столетия спустя после акта Крещения, в России сохранялось эстетическое восприятие религии, истории и мира. Русский православный философ и публицист Константин Николаевич Леонтьев основал свою историософию именно на эстетическом подступе к проблемам развития человеческого сообщества. Все, что серо, некрасиво, синкретично, упрощено, по Леонтьеву, ведет к гибели и умиранию. В отечественной художественной литературе, в девятнадцатом и двадцатом столетиях эффектно передавалось то же самое.

Не следует забывать и о роли, сыгранной ромейской иконописью, где первое место следует отдать житийным иконам (в особенности иконам с клеймами), которые являлись носителями главнейших идей Библии. Культовая практика христианского богослужения также выполняла обязанности переносчика тех же самых идей. Отметим еще, что даже планировка обыкновенного православного храма (принесенная из Византии) говорит с людьми (например, основания храмов часто делаются в виде корабля, т.е. Ноева ковчега, а храм ведь всегда понимался как место спасения людей от греховного потопа).

Усвоение византийской письменной традиции русскими книжниками происходило в режиме диалога: бралось далеко не все, что предлагалось православной средневековой литературой, а только лишь то, что соответствовало ментальной системе древнерусского народа, эстетическому национальному чувству, духовным потребностям и отвечало задачам христианской миссии.

Христианские монастыри и монашество сами по себе являлись источниками научения и наставления. Языческие культовые центры (из-за простой специализации божеств) подобного воздействия оказать не могли. Языческой же древнерусской литературы просто не было. Велесову книгу учитывать нельзя, ибо здесь налицо прямая фальсификация литературного памятника (как это убедительно доказал О.В. Творогов).

Вообще, у исследователя истории литературы, окунувшегося в мир Древней Руси, создается первое впечатление, что богатая церковная и полусветская литература появляется в XI в. как бы ниоткуда и сразу же в достаточно совершенных жанровых формах. Однако древнерусская литература на самом деле была наследницей многовековой традиции и к тому же, не стоит забывать, что вместе с христианством на Русь пришли методы и способы обучения, существовавшие в ромейской (византийской) школе, а мыслящих людей в Киеве и других городах было предостаточно, тем более что православная церковь давала возможность карьерного роста вне зависимости от социального положения, классовой принадлежности и родового или племенного происхождения…

Первым произведением древнерусской религиозной литературы и публицистики (в основе которого лежит факт!) следует признать «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона Киевского.

Жанровую принадлежность «Слова» определить достаточно сложно: перед нами и поучение, и торжественное слово, и проповедь одновременно.

Иларион планомерно раскрывает все идеи Библии, но при этом, постоянно подчеркивает главенство Нового Завета. Идея спасающей и просвещающей Благодати противопоставляется идее сакрального закона. Благодать выше закона, следовательно, христианство выше иудаизма.

Наиболее вероятная датировка этого произведения — 1037-1050 гг.

Считается, что перу митрополита Илариона принадлежат и «Молитва» (иногда признававшаяся одной из частей «Слова о законе и благодати») и «Исповедание веры». Данные тексты, безусловно, можно считать религиозной публицистикой. Наибольший интерес представляет «Исповедание», которое соответствует Никео-Цареградскому «Символу веры». Известно, что, в соответствии с церковной традицией, каждый киевский митрополит доказывал свою православность, исповедуя публично основные догматы, которые и содержит «Символ веры».

В XI в. на Руси имели хождение и другие литературные тексты. Выделим только некоторые из них. «Память и похвала князю Владимиру» (вероятный автор – монах Киево-Печерского монастыря Иаков) по своему накалу в чем-то напоминает «Слово о законе и благодати», но по чисто литературным качествам уступает ему. Образ Владимира Святославича выдвигается Иаковом, как пример для подражания, а деяния князя предлагаются в виде образца действий идеального христианского правителя.

Не менее выдающимся религиозным писателем и публицистом в XI веке, чем митрополит Иларион, мы признаем преподобного Феодосия Печерского. Основателем Киево-Печерского монастыря считается св. Антоний, но подлинную славу эта обитель приобрела при Феодосии. К сожалению, от Антония Печерского не осталось ни записанных посланий, ни проповедей, ни иных литературных произведений (которым можно было бы смело приписать его авторство); наследие же Феодосия достаточно велико.

Оригинального жития XI века святого Антония тоже нет, житие же Феодосия (написанное его современником) являет нам замечательный образ православного подвижника. В иконическом ракурсе Феодосий не только «работает» с приходящими людьми, но и направляет послания, своевременно реагируя на запросы православной общности, он ведет себя точно так же, как и оптинские старцы на рубеже XIX-XX вв.

Кроме того, игумен сам ищет полемики, вступая в споры с киевскими иудаистами и даже с княжеской властью.

Преподобный Феодосий Печерский известен нам как автор самого настоящего памфлета, направленного против католичества. Он высмеивает нравы и обычаи, царившие внутри латинского монашества, причем очень едко и с немалой толикой остроумия.

Поучения, послания, Слова и проповеди Феодосия отвечают на самые разные запросы церковной и мирской жизни. Они актуальны, злободневны и отличаются свежестью реакции на те или иные проявления окружающей автора мирской среды. Скорее всего, Феодосию Печерскому принадлежит и поучение «о казнях Божиих», частично включенное в состав некоторых русских летописей.

Кроме «Жития Феодосия Печерского», составленного Нестором, большой публицистический потенциал имеют два произведения XI века, посвященные святым князьям Борису и Глебу.

«Чтение о житии и о погублении… Бориса и Глеба» вполне можно считать ярким примером житийной литературы (рожденной в недрах Киево-Печерского монастыря). Оно наделено всеми признаками православного миропонимания в той же самой степени, что и многие христианские жития. Автором «Чтения» признается преп. Нестор.

«Сказание и страсть и похвала святым мученикам Борису и Глебу» – это не совсем «правильное» житие, оно обладает излишней (с позиций традиционной агиографии) документальностью и противоречит несколько традиционному житийному канону.

Вопрос с окончательной датировкой времени написания «Сказания» и авторством его до сих пор не решен (возможно, первый вариант произведения появился в XI в., а доработка была окончательно завершена в первой четверти XII в.).

«Чтение» и «Сказание» соотносятся соотносятся с «Житием Вячеслава Чешского», прежде всего, в морально-нравственной области.

Святость подчинения младшего старшему вплоть до смерти (основная мысль борисоглебского литературного цикла) — это результат дешифровки генеральной идеи, входящей в систему всего кода Библии — идеи правды Божией и спасения, которая в Священном Писании представлена жертвенностью Господа нашего Иисуса Христа (в Новом Завете) и Исаака (в Ветхом Завете). Именно, из-за этого, Исаак и понимается как символический предтеча Христа.

Древнерусская литература XI века, успешно усвоив уроки христианства, как впрочем, и всё наследие и актуальность Священного Писания и православного Священного Предания, передала эстафету творчества последующим столетиям…

Без Крещения Руси равноапостольным князем Владимиром Святым никогда бы мы не получили творческого литературного горения Федора Достоевского, Александра Пушкина, Николая Гумилева и Михаила Шолохова…

Пять ран, как и Христу, нанесли рагульские иуды Новороссии: убивали и убивают детей, жгут и обстреливают города, взрывают храмы, паскудят женщин и калечат мужчин! Но не быть наследникам Хазарского каганата победителями. Не попустит Господь, если мы сами не отторгнем Его помощь…

Укрорейху не нужны ни Святой Владимир, ни древнерусская литература, ведь они свидетельствуют через бездны времени о Руси, а не выдуманной Руине. Потому и уничтожаются храмы, из-за этого стирается память.

А мы помним! И не отдадим нацгадовским гориллам наше прошлое, ибо в нем скрыто наше будущее!

Свят Киев! Свят Крым, омытый кровями первых ссыльных христиан-мучеников! Святы Борис и Глеб! Они ведь есть еще и символ русского единства, расторжители распрей! Недаром перед Невской битвой праведные князья предзнаменовали победу Александра Ярославича!

Любите Русь! Читайте нашу исконную литературу! Там много добра, правды и чуткого света! Учите детей истинной истории! Чтобы позор Руины никогда не пришел на нашу землю.

А Борис и Глеб, преподобный Феодосий, князь Владимир Креститель стоят незримо над Новороссией и поддерживают стяг с ликом Спаса!

На сем и закончим повествование наше!

Слава Богу за всё!

Александр Гончаров



ПОДПИШИСЬ СЕЙЧАС НА Telegram Россия и Украина Новости: Спецоперация Z и будь в курсе новостей!
Оцени новость:




Также смотрите: 

Сводки от ополчения Новороссии 07.02.2015

Йемен: шиитские повстанцы меняют Конституцию