В Сирии образовался военный треугольник

Политика России в Сирии признана удачной, однако Москве предстоит еще много дел на Ближнем Востоке. Россия взяла на себя определенные международные обязательства. И она их выполняет. О политике России в Сирии и на всем Ближнем Востоке рассказал председатель комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Озеров.

— Вечером того дня, когда президент объявил о сокращении численности российской группировки в Сирии, наша делегация прилетела с визитом в Малайзию. И тут же начались звонки — все просили прокомментировать это решение. С одной стороны, это можно объяснить тем, что все в России переживают за наших военных, которые с честью исполняют свой воинский долг.

Во-вторых, повышенный интерес был обусловлен еще и тем, что наши действия сопровождались серьезными политическими шагами, в результате которых в Женеве возобновились межсирийские переговоры. В их контексте очень важно, что Россия своими действиями показала: мы уверены в том, что сирийские армия и полиция в состоянии собственными силами удержать ситуацию в стране под контролем.

Безусловно, эффективное применение российских вооруженных сил в реальных боевых условиях продемонстрировало и нам самим, и всему миру, что уровень боевой подготовки и летчиков, и военных моряков, и тех, кто охраняет наши базы в Сирии, очень высок. В западных странах это вызвало вполне понятное и объяснимое раздражение, у россиян — гордость за свою армию.

Решение о частичном выводе группировки из Сирии, безусловно, направлено еще на то, чтобы снять имеющееся раздражение и у сирийской оппозиции, которая согласилась начать с правительством Асада переговоры, и у наших, так сказать, западных партнеров.

Президент выступил в роли катализатора процесса мирного урегулирования, и этот шаг был для очень многих за рубежом неожиданным.

Но мы-то уже прекрасно знаем, что президент принимает решения на основе очень глубокой оценки складывающейся ситуации, и подобный шаг был, скорее всего, просчитан заранее.

— Россия продолжит поставлять в Сирию самолеты, наземную технику и после вывода части своего контингента?

— Этот вопрос волновал и многих западных журналистов. Здесь можно сказать лишь одно: все межправительственные соглашения о поставках вооружения и военной техники, нахождении наших военных специалистов в Сирии остаются в силе. Мы также оставляем на ее территории и свою военно-космическую группировку, пусть в сокращенном объеме, и средства ПВО — установки «С-400» и «Панцирь» для прикрытия наших баз. Ни у кого не должно быть никаких сомнений — в случае необходимости все это будет пущено в дело, а сама группировка увеличится кратно в течение нескольких дней.

Политики, эксперты, комментаторы должны понять, что в этой истории присутствуют только три субъекта — Россия, Сирия (в лице ее законного президента) и террористы. И в этом «не любовном» треугольнике Россия действует исходя из собственных интересов.

И когда нам говорят, что мы вывели мало самолетов, дескать, могли бы и больше, или строят предположения о том, почему не убрали «С-400», обращать не это внимание не стоит. Что, когда и сколько вводить — это наше внутреннее дело.

Россия взяла на себя определенные международные обязательства, она их выполняет. А решать, какое количество военной техники оставить в Сирии, а сколько, наоборот, отправить обратно в Россию, будет президент России, он же верховный главнокомандующий.

Пока же Россия, как обещала, нанесла мощнейший удар по террористам. Мы поставили задачу уничтожить их инфраструктуру, пункты управления, базы хранения вооружения и военной техники, и выполнили ее. И в мире сейчас на Россию смотрят по-другому, как на страну, которая держит слово: открыто озвучивает свои цели и, безусловно, добивается их реализации.

Мы сразу сказали, что сам внутрисирийский конфликт военным способом не решить, необходим диалог. И своими действиями убедили в этом тех, кто на протяжении нескольких лет думал иначе. Не только в самой Сирии: США, Великобритания, Франция, другие европейские страны, та же Саудовская Аравия, еще несколько месяцев назад ратовавшие за проведение наземной операции, теперь, наоборот, говорят о необходимости мирных переговоров. Это во многом и признание роста международного авторитета нашей страны.

— Но война с террором на этом не заканчивается.

— Конечно. Даже в Сирии мы сейчас только в начале пути, еще не принята новая Конституция страны, не назначена дата выборов президента, еще не прошли выборы в сирийский парламент. Просто на сирийском направлении наши военные предоставили возможность действовать российским дипломатам.

— Вот только те самые же террористы есть еще в Ираке, Ливии, Мали. Они могут атаковать Россию и оттуда…

— Конечно, в борьбе с терроризмом мы не можем «зацикливаться» на одной Сирии. На совместном собрании палат Федерального собрания — Государственной думы и Совета Федерации — мы обсуждали меры, которые необходимо принять, в первую очередь, внутри нашей страны. Я выступил тогда с целым рядом предложений, и думаю, что уже в ближайшее время они поступят в Государственную думу.

Например, сегодня право закрывать сайты экстремистской, террористической направленности имеет только Генеральный прокурор и его заместитель. Почему бы не дать это право и прокурорам субъектов федерации? Сейчас такой законопроект будет внесен.

Во-вторых, мы создали антитеррористические комиссии в субъектах федерации, но их решения пока не обязательны на их территориях. Этот пробел в законодательстве необходимо ликвидировать. Мы сегодня говорим о том, что у нас антитеррористические комиссии созданы в органах местного самоуправления, а их статус вообще законодательно не определен.

Недавно у нас прошел круглый стол на тему противодействия терроризму. На нем представитель министерства внутренних дел говорил о том, что необходимо ограничить выезд на продолжительное время лицам, родственники которых воюют на стороне ИГИЛ. У меня предложение более радикальное: вообще запретить им выезд за границу.

Прошлый год, если не считать трагедии с российским самолетом в Египте, прошел на территории России без террористических актов. Это показатель качественной работы наших правоохранительных органов.